Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павлв (Груздева)

Может быть, отец Павел и не скрытничал, все честно объяснял, но ведь грузди такие грибы, которые не каждый умеет собирать. А батюшка умел и собирал, пока позволяло зрение. Радовался, как ребенок, каждой находке, и один раз даже измерил вес и параметры найденного боровика:

«1/14 сентября. Вторник, ходил в лес по грибы, нашел боровик весом 1 кг 200 грамм, шляпа 33 сантиметра, вышина корня 27 см и ни капли не гнилой. Вот это гриб!»

«1973 год, — пишет батюшка, — небывалый урожай белых грибов».

Несколько раз в лесу гонял о. Павла лось. Ходил батюшка чаще всего в сторону Шестихино, поворачивал налево около Орехово — это его любимые места были, там березняк хороший такой.

«Собираю как-то раз грибы, — рассказывал о. Павел. — Слышу — сзади меня кто-то фырчит. Оборачиваюсь, а там лось стоит около корзины. Я и так, и этак к корзине — не подпускает! Уж я и крестился, и «Господи, помоги», и всех святителей и угодников вспомнил. Так до окраины леса и довел меня сзади. Постоял я, постоял, дождался, когда лось уйдет, только часа через два за корзиной вернулся».

«Какие грибы солил отец Павел! — вспоминают сельчане. — А рыжики с растительным маслом как подаст! Как по рюмочке водки выпьем!»

«Да что же это такое! — возможно, придет в недоумение иной читатель. — Всё «по рюмочке», да грибочки, да картошка с капустой… А где жизнь подвижника, где предстояние Богу?»

Есть у о. Павла стихотворение в тетрадях, называется «Инок»:

В убогой келье одинокой
на хладных каменных плитах,
в тиши обители далекой
молился пламенно монах.
Просил у Господа прощенья,
самоотверженности, сил,
чтоб побороть те искушенья,
что он с трудом переносил.
На нем лежало послушанье
пришельцев бедняков кормить,
но к ним святого состраданья
не мог в душе он породить.
Был полдень, в келье одинокой
вдруг свет лучистый осиял
и уголок молитвы скромной
лучею теплою обдал.
И инок увидал в смятеньи
Христа в хитоне пред собой,
он пал на землю в восхищеньи,
был полон радости святой.
То был Господь не в час страданья,
не в час распятья на кресте,
не в час молитвы Гефсиманской
с следами крови на лице.
То был Господь, когда полями
на Пасху в град Иерусалим
спокойно шел с учениками,
с толпой, грядущею за ним.
Из глубины души смиренной
в восторге инок возгласил:
«Кто ж я, что Ты, Господь вселенной,
меня сегодня посетил?»
Тут звон внезапные страданья
в душе монаха возбудил,
уже идти на послушанье,
оставить Господа нет сил.
И он пошел туда, где ждали
те, кто так часто голодал,
кого мученья так терзали,
что запах хлеба убивал.
Им ныне монастырь казался
звездою райскою златой,
и хлеб, что щедро раздавался,
казался трапезой святой.
Окончив инок послушанье,
обратно в келию спешит,
в душе тревога ожиданья,
и сердце трепетно стучит.
Ушел ли Гость неоцененный
иль ждет его Он, может быть?
С надеждой тайною святою
спешит он дверь приотворить.
И что же — дивное виденье
он снова в келье увидал,
и оправдалось ожиданье,
Господь опять пред ним стоял!
И глас Божественный раздался:
«Зачем ты возроптал тогда?
А если б в келье ты остался,
то Я ушел бы навсегда».

И с обыкновенной картошечкой происходили у о. Павла такие чудеса, что только свидетельство официального представителя закона позволяет поверить в это. Милиция подтвердила, так сказать. Хоть и с великим изумленьем.