Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павлв (Груздева)

«Однажды мы поехали к о. Павлу — яркий солнечный день, август. Село от трассы расположено в километрах 1,5 и мы поехали дорогой, которую местные называют БАМ, там более-менее сухо, и через картофельные поля выезжаешь, минуя магазин, к сторожке о. Павла, т. е. делаешь как бы круг. Я, будучи за рулем, обращал внимание на качество дороги, на то, что вокруг — т. е. помнил больше, чем мои пассажиры.

И вот, двигаясь через так называемый БАМ, я обратил внимание, что картофельные поля осыпаны колорадским жуком — всё красно, как виноград. Настолько много, что я даже подумал, что можно выращивать колорадских жуков и варить из них суп-харчо. И с таким игривым настроением приехал к о. Павлу.

Нас приняли как дорогих гостей. И вот в застолье, в разговоре — как картошка? как лук? в деревне всегда говорят о сельском хозяйстве — зашла речь о засильи колорадского жука. И отец Павел говорит:

— Ау меня нет колорадского жука.

У него было два участка картошки — между сторожкой и кладбищем, 10 х 10, и уже в церковной ограде — как бы мини-монастырь. Но я-то прекрасно видел, что кругом колорадские жуки — даже у соседки напротив. И вдруг: «У меня нет». Я как оперуполномоченный — ха-ха! — засомневался.

За столом уже покушали все, никто не слушал другого, я думаю: «Нет, сейчас я найду колорадских жуков. Не может такого быть! Конечно, он врет!»

И я вышел — светло было, августовские сумерки — посмотреть между сторожкой и кладбищем колорадских жуков. Найду несколько и уличу! Пришел, начал на карачках между рядами картошки ползать. Смотрю — ни одной личинки, ни одного жука!

Не может быть! Кругом красно, а здесь…

Даже если до нашего приезда были на участке колорадские жуки, там должны быть проеденные дыры на ботве.

Я облазал всё — ничего нет! Ну, не может такого быть, это неестественно! Думаю — на втором участке всяко есть! Я, будучи опером, т. е. человеком, который всегда во всем сомневается, ищет врагов и знает, что враги есть, — думаю, я найду!

Ни-че-го!

Пришел и говорю:

— Батюшка, я вот сейчас на той делянке картофельной был, на этой был — действительно, ни одного не только колорадского жука или личинки, но вообще признаков того, что они были.

Отец Павел как само собой разумеющееся отвечает:

— Да ты зря и ходил. Я молитву знаю.

А я опять про себя думаю: «Хм, молитву! Чего он такого говорит! Мало ли какая молитва!» Да, такой вот я Фома Неверующий был, хотя ни на одном листе картофельном не нашел даже дырки от гнуса того.

Я был посрамлен. А ведь жуки колорадские прямо мигрировали, они ползли…»

… И так близко подходит чудесное
к покосившимся старым домам…

Отец Павел настолько любил стихи и песни, что на любой случай была припасена у него поэтическая притча или шуточный стишок, а если нет, то он сочинял сам. Где-то через месяц после «милицейской проверки» отец Павел сочинил песню про колорадского жука:

Вот цветет картошка,
зеленеет лук.
И ползет на грядку
колорадский жук.
Он ползет, не зная
ничего о том,
что его поймает
Володька-агроном.
Он его поймает,
в сельсовет снесет.
В баночку посадит,
спиртиком зальет.
Отцвела картошка,
пожелтел уж лук.
В баночке балдеет
колорадский жук.

Вот такая песня на мотив «Ой, цветет калина…»

«Да ты зря и ходил. Я молитву знаю…»

«Велика была его молитва, — говорят об отце Павле. — Велико его благословение. Истинные чудеса».

«На самой службе он стоял словно какой-то столп духовный, — вспоминают о батюшке. — Молился всей душой, как гигант, этот маленький ростом человек, и все присутствовали, как на крыльях, на его молитве. Такая она была — из самого сердца. Голос громкий, сильный. Иногда, когда совершит таинство причастия, он просил Господа по-простому, как своего отца:

— Господи, помоги там Сережке-то, что-то с семьей… Прямо у престола — и этому помоги, и этому… Во время молитвы всех перечислял на память, а память у него была, конечно, превосходная».