Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павлв (Груздева)

«1971 год. 7 ноября н/ст. Воскресенье, с утра целый день валит снег, мелкий, но довольно спорый, всю землю покрыл нагусто. Зима, дай Бог».

«14 марта н/ст. 1974. Четверг. Был обыденкой в Рыбне и первый раз в жизни ничего не купил, в магазинах и на рынке всего изобилие, и деньги были полторы сотни, а ничего не купил, что-то ничто не интересует, а почему? Да потому что идет семой десяток годов-то, отынтересовался. Сыт, обут и одет, и Слава Тебе, Господи.

Между прочим, купил булку за «гривенник» и на ходу съел. Вот и все».

«17-го марта 1974 г. прилетели грачи, но холодно».

«27 марта ст./ст. 1974 года. Вторник, на улице — как середозим, навалило снегу и морозит. Бедные, бедные грачи, сидят съежились, даже и не орут. Сварил два ведра картошки, моментально склевали, чем-то надо ищо кормить? Аух».

… И так близко подходит чудесное

к покосившимся старым домам…

Никому, никому не известное,

но от века желанное нам.

Глава XVII. «Не бойся сильного грозы…»

Последние дневниковые записи в батюшкиных тетрадях относятся к концу семидесятых — началу восьмидесятых. «1978 год. 17/30 сентября. Суббота, целый день валит мокрый снег, землю покрыло добела. В полдни похраняли трагически погибшего председателя колхоза «Великово» Смирнова Александра Иваныча, 38 лет, разбился на машине, перелом позвоночника. Аух».

Отец Павел всегда очень уважительно относился к труду колхозников, не обращая внимания на советскую идеологию — ведь это тот же крестьянский труд. Ладил с колхозным начальством, с председателем. Как-то раз выдался неурожайный год, все переживали, какая картошка уродится, как успеть собрать ее при такой-то погоде. Отец Павел говорит прихожанам:

— Старухи, свою картошку собрали, идите помогать колхозу.

И всё повторял:

— Мы спим, а хлеб-то едет к нам. Так верующие они или неверующие, коммунисты или не коммунисты, спаси их Господи, что нас кормят.

«На хлеб-то молиться надо, каким трудом эта пшеничка достается», — говорил батюшка.

В Троицкой церкви отпел он многих партийных начальников, «верующих и неверующих», как вспоминает его духовный сын: «Один раз был такой случай. Эконом Троице-Сергиевой Лавры, мой одноклассник, архимандрит Спиридон, давно горел желанием приехать к батюшке. И вот мы с ним отправились. Я когда ехал, обычно гостинцы вез — все-таки в деревне и столько паломников, а он всегда всех кормит с одного стола. А ехали мы с экономом — ну ничего не взяли, даже куска хлеба. А есть хотим — просто ужасно. И вот мы с отцом Спиридоном в скуфейках и сапогах идем по грязи через поле к сторожке отца Павла. Только я дверь открываю, кричу:

— Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас! Батюшка застегивает пуговку у подрясника, говорит: — Толька, пойдем Ваську отпевать.

Васька помер — председатель сельского совета. Я говорю:

— Батюшка, вот это эконом, приехал с тобой повидаться, побеседовать…

Отец Павел в ответ:

— А я ничего не сэкономил.

Пошли в храм, начали отпевать председателя сельсовета — ну, один из таких «организаторов коммунистической партии» — смотрю, батюшка отпевает, но не упоминает «раба Божия»:

— Упокой, Господи, Василия, упокой, Господи, Василия…

Кругом представительные люди стоят, а он подходит ко мне, одевает епитрахиль:

— Толька, читай Апостол!

А я как пришел в грязной куртке, в сапогах, без подрясника — и вдруг епитрахиль поверх, неудобно как- то… Но я «Рече Господь» прочитал. Смотрю, он епитрахиль одевает на отца Спиридона:

— Дорогой батюшка, читай Евангелие.

И вот когда он все покадил, взял разрешительную молитву, свернул ее — читать почему-то не стал, а благословил этой разрешительной — подошел к покойнику, лицом к лицу и говорит:

— Васька, а мы же с тобой жили хорошо, не ругались.

Как к живому… И настолько было просто, что все родственники заплакали.