Плутония. Необычайное путешествие в недра Земли.

— Вы обнаружили, что климат этой полости, в части ее, более близкой к отверстию, находится в известной зависимости от климата земной поверхности вследствие проникающих внутрь холодных ветров, туманов и туч. Естественно, что когда вокруг отверстия юрская жизнь уступила место меловой, последняя распространилась и во внутреннюю полость, оттесняя представителей юрской флоры и фауны дальше на юг, где ухудшение климата не произошло.

— В третичный период произошел аналогичный процесс, и меловая жизнь в свою очередь была оттеснена на юг, оставив в распоряжении юрской только узкую полосу на обоих берегах моря Ящеров.

— Наконец в начале послетретичного периода через отверстие распространились внутрь представители флоры и фауны холодного пояса — мамонт, длинношерстый носорог, северный олень и тому подобные и вместе с ними первобытный человек. Эти новые климатические условия оттеснили третичную жизнь внутренней полости более к югу. Затем началось великое оледенение северного полушария, околополярные земли покрылись снегом и льдом, оттеснившими жизнь и на земной поверхности далеко к югу. Всякое сообщение с внутренней полостью прекратилось, льды проникли в нее и оттеснили мамонтов в тундру на некоторое расстояние.

— По окончании великого оледенений околополярные страны не освободились от снега и льда, и ледяная пустыня, окружающая отверстие на сотни километров, по-прежнему составляет непреодолимую преграду для животных и растений.

— Пока Земля Нансена скована льдами, внутренняя полость гарантирована от проникновения в нее представителей современной флоры и фауны с земной поверхности. И только человек XX века в вашем лице отважно преодолел эту преграду и проник в таинственную страну, где чудесно сохранились, благодаря постоянному климату и жизненным условиям, представители флоры и фауны, давно исчезнувшие на земле. Вы открыли этот палеонтологический музей, о существовании которого я не мог и думать.

— Вы прекрасно обрисовали заселение внутренней поверхности, — заметил Каштанов, — хотя палеонтологи может быть найдут и спорные пункты в ваших предположениях. Но я хотел еще спросить, куда же исчезли обломки земной коры, получившиеся при образовании пробоины?

— Я полагаю, что более мелкие были выброшены обратно вырвавшимися из недр газами, а более крупные могли частью сплавиться вместе с метеоритом в светящееся тело Плутона, частью могли упасть на внутреннюю поверхность и образовать там холмы и целые плоскогорья.

— Может быть те большие холмы из оливиновой породы, богатой железом, которые вы открыли на берегах реки Макшеева в ее среднем течении, представляют такие обломки. Может быть и все плато черной пустыни на южном берегу моря Ящеров состоит из подобного огромного обломка, — все это требует дальнейшего изучения.

— А вулканы, потухшие и действующие, которые мы нашли на этом плато, — как объясните вы их существование?

— Мне кажется это нетрудно. Согласно гипотезе Цеприца, поверх слоев или поясов, состоявших из газов, располагался слой огненно-жидкий. После образования пробоины, когда газы устремились в нее и давление внутри земли начало резко ослабевать, часть этого слоя должна была превратиться в пары и газы, а остальная представляла кипящее огненное море. Пары и газы постепенно вышли через отверстие, температура и давление во внутренней полости все более понижались, и лавовое море начало покрываться твердой корой. Сначала последняя была тонка и слаба, часто разрывалась под напором газов и паров, продолжавших еще выделяться из расплавленной массы. Но постепенно она окрепла, прорывы случались все реже и реже, — как на поверхности земли в первый период ее жизни. Вулканы показывают только, что на некоторой глубине под этой корой сохранились еще бассейны с огненно-жидкой лавой, которая и производит извержения, как на земной поверхности, с той разницей, что продукты представляют сплошь очень тяжелые переполненные железом породы, каких мы на земле не знаем.

— Но ведь если внутренняя поверхность представляла сначала огненное море, как вы сказали, — заметил Макшеев, — то обломки коры, упавшие в него, должны были утонуть в нем или расплавиться.

— Это не обязательно, — вступился Каштанов. — Мелкие обломки конечно расплавились, но крупные благодаря своим размерам, — ведь они могли достигать нескольких километров в диаметре, — подверглись расплавлению только отчасти. Что же касается их погружения в глубь огненного моря, то это зависело от их удельного веса. Если, они были легче расплавленной массы, — а это вполне допустимо для части обломков, — то они плавали на ее поверхности, подобно льдинам на море, и, подобно льдинам, по краям и снизу таяли.