Плыви ко мне

— Я тоже собой горжусь, — отвечаю, чувствуя, как эта истина проникает в мои кости, в мое сердце.

Мой желудок просто кишит бабочками всю среду.

Я едва могу сосредоточиться на рукописи передо мной, так и не смогла выполнить все сообщения с почты, и буквально вылетаю с нашего еженедельного совещания, когда часы показывают конец рабочего дня.

В метро, как обычно, тесно от пассажиров, но на этот раз к ним примешивается металлический запах дождя, впитанный в кожу, и пластиковый аромат дождевиков и зонтов, которыми люди пытались спастись от внезапного ливня. Сентябрь уже полностью вступил в свои права, стирая каждый след жаркого летнего солнца, которое еще несколько дней назад висело в небе.

Отряхнув капли дождя, которые я собрала по пути, захожу в автоматические двери спортцентра, улыбнувшись женщине за стойкой.

Воздух уже пропитан хлором, тяжелым и густым, перемешанным с теплым духом, который я теперь ассоциирую с этим местом — чем-то душным и липким, но при этом каким-то образом притягательным.

Я сажусь в почти пустом кафе, прислушиваясь к непрерывному жужжанию соковыжималки и громкому смеху, доносящемуся из коридора, ведущего к раздевалкам.

Через приложение заказываю чайник чая на двоих, с молоком и сахаром, и начинаю осматриваться в ожидании — кто придет первым: мой напиток или Грей.

Женщина спускается по лестнице из тренажерного зала, ее волосы пропитаны потом. Ее спортивная сумка ударяется о бедра, обтянутые леггинсами, когда она поворачивает в сторону кафе. Поймав мой взгляд, она улыбается в ответ, быстро заказывая ягодный смузи у баристы за стойкой.

Я поворачиваю голову и выглядываю в окно, которое выходит на бассейн. Сегодня тут многолюдно, почти все дорожки заняты пловцами, каждый двигается в своем темпе. Детский бассейн пуст, за исключением одинокого надувного круга, покачивающегося на воде, но я замечаю, как по стенке уже выстраивается группа детей, полных нервного возбуждения. Один маленький мальчик, с ярко-оранжевыми нарукавниками и очками на лбу, радостно машет высокому спасателю.

Спасатель, которому он машет, подходит ближе, заслоняя мне вид, но я вижу, как он присаживается на уровень ребенка, жестами что-то объясняя, отчего мальчик взрывается диким смехом.

Только когда он выпрямляется, вытягивая шею, чтобы взглянуть на часы на стене, и поворачивается в сторону кафе, я понимаю, что это Грей.

Он смотрит прямо на меня и тихо машет рукой.

Я машу в ответ, чувствуя, как мое сердце начинает биться быстрее от одного его вида. Улыбка Грея поднимается на один уголок рта, и я наблюдаю, как он что-то говорит другому спасателю на смене и затем начинает сокращать расстояние между нами.

— Привет, — выдыхает он, источая запах хлора и свежей мяты, садясь напротив меня, и его длинные ноги случайно задевают мои колени под небольшим столом.

— И тебе привет.

Грей открывает рот, чтобы заговорить, но его перебивает чай, который я заказала. Пар поднимается от носика простого керамического чайника.

— Здесь тепло, — говорю я, поднимая чайник одной рукой и удерживая крышку указательным пальцем другой, наливая янтарную жидкость в чашку, стоящую ближе к Грею. — Но на улице холодно и мокро, поэтому я взяла чай на двоих. Ты не обязан пить, если не хочешь, просто мне нужно было что-то, чтобы согреться, так что…

Грей просто смотрит на меня, помогая приготовить наш чай с нужным количеством молока и сахара.

За спиной слышен визг ребенка, а потом громкий всплеск воды. Я оглядываюсь на бассейн, прослеживая взглядом непрерывный ритм движения воды и буйков, разделяющих дорожки пловцов.

— Делайла…

Я снова смотрю на Грея, его рука лежит расслабленно на столе. Моя рука дрожит от желания прикоснуться к его, переплести наши пальцы и почувствовать, как его большой палец гладит мои костяшки, как он всегда это делает, когда держит меня за руку. Мое тело, мое сердце, моя душа… они все тянутся к нему. Этот мужчина передо мной, я чувствую его своим, моим. Но сначала мне нужна вся правда. Грей знает, как я устроена — мой слегка навязчивый подход к планированию, мою трудовую этику, мою борьбу с тем, чтобы открыться для любви.

Я знаю части Грея — его семейные ценности, его любовь и страсть ко всему, что связано с плаванием, его большое золотое сердце, которое он носит нараспашку, — но я не знаю всего. Пока что.

— Если у нас что-то получится, мне нужно знать все, — говорю я. — Начнешь с самого начала?

Глаза Грея, твердые и уверенные, не отрываются от моих, пока он кивает.