Плывущие против течения

Их подхватывали на лету, вырывали друг у друга из рук и читали вслух:

- «Требуйте освобождения Сато - честного патриота, любимого учителя всех детей Одзи, борца за мир!»

Хитоси неторопливо возвращался домой. Рядом с ним, понуро опустив голову, плелись Сабуро и Масасиге. Денкити шёл поодаль по мостовой, независимо заложив руки в карманы и насвистывая что-то. Толстяк Синдзо ковылял позади Хитоси.

Синдзо первым нарушил тягостное молчание:

- А всё-таки здорово это они придумали - с листовками!..

Вероятно, это было сказано сейчас некстати, так как Хитоси толкнул его локтем в голову и буркнул:

- Болван!

Синдзо обиженно поджал губы и сошёл с тротуара на мостовую.

Некоторое время они шли молча. Вдруг Денкити сказал, не обращаясь ни к кому:

- Красиво получилось… бац по морде! И поделом!

- Почему поделом? - Хитоси смерил его грозным взглядом.

Денкити предусмотрительно отошёл в сторону и крикнул:

- Потому что зазнался! Только и слышно было: «Мой «дракон» да мой «дракон»!

Почему не позволил моему «золотому коршуну» подняться? Почему зря делал своего «зелёного черта» Сабуро? А у них гляди как дружно! Одного побили - другой поднялся!

- А ты уже на четвереньки встал перед карпами? - прошипел Хитоси. - Я им покажу скоро… такое устрою им…

- Опять завёл! - Денкити скорчил гримасу.

- Молчать! - гаркнул Хитоси замахнувшись. - Я им покажу! Я скажу отцу, и он выпишет из Токио…

Денкити фыркнул и быстро побежал по улице. Перебежав мостик, он сложил ладони у рта и крикнул:

- А ты попроси отца выписать из Америки! Пусть закажет змей с пушкой!..

* * *

В доме Ямады, в гостиной, меблированной на европейский лад, собрались гости: местная знать и несколько старших офицеров американского гарнизона в Одзи, во главе с подполковником Паттерсоном.

В числе гостей были местный богач Фудзита, директор школы Фурукава и родственник Ямады Тояма - высокий, статный старик, который заметно выделялся из всей компании тем, что не лебезил перед иностранцами.

Рядом с Паттерсоном сидела мисс Уитни, накрашенная ярче обыкновенного и одетая в японское кимоно, с круглым бумажным веером в руке.

Подполковник Паттерсон уже порядком захмелел. Его большие, заросшие волосами руки то и дело шарили по столу, опрокидывали рюмки и бокалы, бесцеремонно залезали в блюда.

Когда подали сукияки - тонкие ломтики куриного мяса, поджаренные в соевом соусе, - он осоловевшими глазами уставился в блюдо и спросил:

- Приготовлено на саке?

- На саке, господин Паттерсон, - учтиво склонил голову хозяин.

- Это не годится. Своему повару-японцу я приказал подливать в соус не саке, а виски. - Он приподнял палочкой один ломтик и, наклонившись к тарелке, шумно втянул в себя воздух. - Плохо, мистер Ямада! Нет того аромата. Мой способ лучше.

Думаю взять в Японии патент на американизированное сукияки!

Подполковник заржал, обнажив испорченные зубы, и вытащил из заднего кармана брюк плоскую металлическую фляжку. Наливая из неё в свою тарелку виски, он предложил гостям:

- Попробуйте, господа! Уверяю вас, очень вкусно. Если все японские блюда сдобрить американской приправой, то получатся шедевры кулинарии. Первые в мире!.. Что, не нравится? - Он рассмеялся, увидев, как поморщился Ямада после первого же куска сукияки. - Ешьте, ешьте, не гримасничайте! Привыкайте к нашей кухне!

И, подмигнув Кадзуо, он принялся ложкой выхлёбывать из тарелки соус с виски.

Сидя напротив подполковника, Кадзуо внимательными, преданными глазами следил за длинным, вытянутым, как у лошади, лицом иностранца. Казалось, эти челюсти не отдыхали ни секунды. Не переставая есть, Паттерсон разговаривал, смеялся, чавкал, курил и пил. Пил он не из маленьких, инкрустированных золотом чашечек, как все гости, а из бокала, предназначенного для прохладительного напитка «кока-кола».

- Привычка, привычка! - закашлялся между тем Ямада, не в силах проглотить мясо, смоченное виски. У него спёрло дыхание и на глазах показались слёзы. - Наши японские желудки ещё не приспособились к американской приправе…

Паттерсон, видимо, решил передохнуть. Он шумно отодвинулся от стола и закурил.

- С некоторыми традиционными блюдами, господа, ещё можно примириться. Пусть себе одни жуют рис, другие - гаолян. Но что касается остального, то это уже глупые пережитки. Америка стала самой могущественной державой в мире именно благодаря тому, что пренебрегла патриархальными пережитками.

При последних словах американец расстегнул мундир и забросил ноги на соседнее кресло.

- Что вы понимаете под пережитками? - тихо спросил его сидящий напротив Тояма.

- Что мы понимаем под пережитками? - Паттерсон выпустил густое облако сигарного дыма. - Всё то, господа, что устарело и уже не подходит к нашему веку атомной бомбы: государственные границы, суверенитет, национальные культуры, памятники старины и прочая чепуха… Американцы за новые, рациональные формы управления миром!

- Жаль, что имеется немало народов, которые не захотят отказаться от этих предрассудков. Это доставит вам много беспокойства, господин Паттерсон, - сказал Тояма с улыбкой, и трудно было понять, сочувствует он ему или издевается.