По дорогам

Не совсем. Узо. Обнаружил на прошлой неделе в супермаркете. Обычно его пьют летом. Можно нарисовать себе картинку. Сейчас лето, мы в Греции, жара, мы только что искупались и греемся на больших камнях, накаляющихся под солнцем с самого утра.

Она сделала глоток, смакуя вкус аниса и лакрицы, словно ловя эффект чудодейственного напитка.

Мы как будто и правда там.

Я взял ее за руку, нежно привлек к себе. Почувствовал ее руку в своих волосах. Стал целовать в шею, в плечи, в виски.

Знаменитый Саша.

Она прижалась ко мне. Потом прижалась крепче, как будто пыталась ввинтить свои бедра в мои. Я хотел ее. Хотел сейчас же, сию минуту, немедленно.

Еще один поцелуй, и она отступила на шаг.

Бред какой-то, сказала она со смехом.

Никакой не бред, запротестовал я.

Она взяла со стола свой стакан, подняла его, чтобы чокнуться.

Я вчера вечером читал про Константино, сказал я. Так с ним и уснул.

С ним или над ним?

С ним. Мне снились сады в темноте. Десятки Оттавио и Феделе, зарытых под корнями буйно цветущих кустов.

Ты прочел вторую историю?

Только начал.

Вторая еще лучше, ты увидишь.

Я замолчал. Она осмотрелась вокруг. Бросила взгляд на корзинку у входа. На солнце за окном.

А я ведь просто заскочила на минутку поздороваться, прежде чем бежать домой работать.

Ну, если ты надеешься, что тебе удастся сбежать…

Она кивнула на салат фризе в корзинке.

Приготовь нам поесть, умираю с голоду.

Я вытащил салат. Положил в раковину, вымыл, такой красивый, такой крепкий, что мне показалось, будто я держу в руке огромного краба с растопыренными ногами и клешнями. Я взял нож, надавил большим пальцем. Сердцевина с упругим хрустом подалась. Я разделил листья, разрезал пополам самые крупные, широкие, как тарелка. Приготовил заправку с оливковым маслом и чесноком. Мы сели есть.

Вкусно, сказала она.

Да. Но будь оно даже невкусно, мне все равно, в любом случае это мой лучший ланч за много-много времени.

Открытка автостопщика по-прежнему лежала на виду.

А что, если и нам тоже поехать?

Куда? В Арроманш?

Нет, на пляж.

Десятого января?

А почему бы нет? Смотри, какая погода.

За окном солнце мягко золотило камни домов. Небо было синее. Ветра не было.

Она посмотрела на меня как на мальчишку, который усложняет себе жизнь и вместо того, чтобы хватать свой шанс, идет на риск и снова вводит его в игру. Но на мальчишку, которого за это любят.

Она весело вскочила, подошла, поцеловала меня, не дав мне времени снова задержать ее в объятиях.

На пляж, вперед, сказала она. Я иду за Агустином. Встречаемся через час около нас.

19

Когда я пришел, они уже сидели в машине.

Сзади я увидел две детские фигурки. Агустин. И его приятель Симон.

Ехали мы с полчаса. Мальчики за нашей спиной болтали о видеоигре, в которую никогда еще не играли. Спорили, на каком уровне надо сражаться с тысячеголовым монстром.

По обе стороны от шоссе тянулись пруды и рисовые поля. Дети замечали кое-где лошадей, увидели цаплю. Машина звенела от их хохота.

Мари припарковалась у берега моря. Мальчишки вылезли и бросились бежать, как будто им уже невмочь было сидеть смирно. Они слишком долго сдерживались в машине и теперь могли наконец дать волю восторгу.

Мы смотрели, как они бегут к воде. Агустин бросился ничком на маленькую золотистую дюну, Симон плюхнулся рядом. Через минуту оба вскочили и еще быстрее понеслись к морю.

На пляже не было никого или почти никого. Три машины. У самой воды сидела пара. В нескольких сотнях метров от нас шел по берегу человек с собакой. И Агустин с Симоном бесились, лежа на песке, как два крокодила, развалившихся на солнце.

Я взял наши вещи и мяч. Мари закрыла багажник. Мы пошли бок о бок по пляжу. Брели медленно, ноги увязали в песке, и каждый шаг требовал некоторого усилия.

Я подумал, что мне страшно нравится это – идти рядом с Мари. Смотреть, как она движется в солнечном свете, пронизанном морской пылью. Видеть ее вертикальный силуэт посреди необозримого пляжа. Иметь возможность в любой момент приблизиться к ней, коснуться ее волос, рук. Я испытывал восхитительное волнение, глядя, как сгибаются и разгибаются ее ноги рядом с моими, чувствуя, что мы близки друг другу, пока еще не совсем, но почти.

Мы дошли до кромки воды. Агустин подбежал к нам, уже голый до пояса.

Мам, можно искупаться?

Вы же видите, какой холод!

Нам не холодно, мам, честное слово. Мы же бегаем все время, нам жарко.

Ну, если сумеете войти в воду, сказала Мари, пожав плечами.

Агустин подпрыгнул, торжествуя победу. И вернулся к Симону.

Она сказала да!

Мы положили вещи, сели. Залюбовались морем. Солнцем над морем. Танкерами вдали. Я подумал, что совсем не так холодно. Что, может, и я тоже искупался бы. Я снял свитер.

Мальчики разделись до трусов и побежали к морю. Коснувшись воды, они отскочили с громкими воплями и смехом, потом снова ступили на тонкую полоску прибоя. Постепенно они вошли в воду по щиколотку, продолжая от каждого всплеска кричать, толкаться, отпрыгивать при приближении более высокой волны.

Мари легла на песок, забросила руки за голову.