По другую сторону Алисы. Огненные земли

– Мне очень жаль, Элис. Правда. – В искренности журналистки я нисколько не сомневалась. Хотя в голове и промелькнуло опасение, что в завтрашнем выпуске одной, а может, и нескольких популярных изданий появятся новые подробности истории «Инцеста и недоубийства в особняке Андерсон». Почему правда было столько внимания со стороны прессы к скромной, но весьма состоятельной семье, к которой я себя уже не относила, мне было не ясно. Но, возможно, репутация, деньги и имя покойного Чарльза, по слухам дальнего родственника самой королевы, или другого представителя голубых кровей, сыграла свою роль в таком ажиотаже СМИ. У меня, похоже, паранойя и проблемы с доверием. А ведь когда мы с Джо познакомились, я не подозревала о наследстве будущего супруга, и главное, не было ни малейшего представления, о том, что его мать окажется и моей тоже. Лучше бы он работал бедным врачом в Питере. Я ухмыльнулась, забыв про сидящую напротив меня Джулию. Еда осталась нетронутой. Вздохнув, я решила приступить к трапезе первой.

Генри ожидаемо отказался от денег и едва не шлёпнув Джулию кухонным полотенцем, дал несколько советов, куда ей следует засунуть купюры. Когда я покинула кафе вслед за бормочущей себе под нос нелицеприятные высказывания Сэлотто, я поняла, что не готова возвращаться в квартиру, и к своему удивлению, Джулия была тому виной.

– Мне нужно проветриться, ты не против? Если нужно что-то купить, я могу на обратном пути зайти в супермаркет.

– Молоко, если несложно. Тогда до вечера. – Мне показалось, но в зелени её глаз проскользнула обида. Почему мне так тяжело с людьми в последнее время, даже с такими хорошими, как Джулия? Только и жду, когда в моей спине появится очередной нож. Я направилась в сторону пирса, хоть идти было прилично, около получаса, а то и больше. Но прогулка была необходима.

Я брела по улице, не замечая ничего вокруг. Очнулась, когда дорога плавно перешла в деревянный пирс. Запах океана чувствовался в прохладном воздухе. Зажглись фонари. На парочки, слипшиеся в поцелуе, на мам с неуправляемыми детьми, на ничего не видящих перед собой, толкающихся пожилых людей, я не обращала никакого внимания. Сев на лавочку почти в самом конце пирса, я стала вглядываться в волны, невольно вспоминая, как плыла на лодке в «подземном» море. Из груди вырвался тяжкий вздох. Почему сёстры упрямо хранят тайну личности мужчины с ожогами? Может это кто-то близкий им? Или они ощущают вину и считают, что заслужили его гнев? Да ну, бред. Я помотала головой, словно пытаясь вытряхнуть подобные идеи. У Джулии вообще есть семья? Я ведь так и не спросила её. Не слышала ни о ком, кроме её сестры и начальника. И Генри. А разве у меня лучше? Не осталось друзей, Джозефа я за мужа и не считаю, да и мать – не мать. Я на мгновенье прикрыла глаза. Темнота подарила покой ненадолго. Обычно в таком состоянии я пишу стихи, но рифмы не хотели складываться. А потому, на листках вытащенного из рюкзачка блокнота, я начала писать письмо моей матери, стараясь выкорчевать из сердца всю свою боль, гнев и никому не нужную любовь. Бумага, всё стерпит: