По другую сторону Алисы. Огненные земли

– Где раздобыла? – Поинтересовалась я, отхлёбывая из своего стакана. И тут же скривилась. Кислая гадость.

– В автомате, что-то оживлённо здесь сегодня. Аномалия просто. – Сэлотто была как всегда неразлучна со своим лэптопом, а присмотр за Моджо был поручен сеньору Сарто. И я была весьма рада провести хоть недолгое время подальше от назойливого животного. Я о поросёнке конечно.

– Нам пора на посадку, пошли. – Так хорошо сиделось.

Полёт был довольно быстрым, и вышел даже несколько короче, чем было обещано. Когда мы сошли с трапа, я была удивлена тёплой погодой. Конечно, в Калифорнии было совсем не холодно, но здесь по-настоящему ощущалось тепло. Не представляю, какого здесь находиться в самый разгар лета. Джулия арендовала машину на пару дней, и мы отправились в её родной городок, который находился за девяносто миль от аэропорта. Нам пришлось остановиться на заправке, заодно мы выпили по действительно хорошему кофе, которому не требовалось ни сахара, ни молока. Сэлотто взяла напрокат простой кроссовер с автоматической коробкой передач. Я уже и не помнила, когда была в последний раз за рулём.

– Красиво тут. – И бумажным стаканчиком указала на закат. Джулия молча кивнула, соглашаясь. Что-то она в последнее время неразговорчива. А может, просто израсходовала предназначенный мне запас слов на свой монолог о прошлом. Да и всё равно. Мы вернулись в машину. Ехать оставалось всего тридцать миль.

Джулия остановила машину у небольшого светло-голубого домика, к которому вела дорожка из осколков красных кирпичей, между которыми затесался серый от песка и пыли гравий. Хлопнув дверью автомобиля, Сэлотто глубоко вдохнула и выдохнула, словно набираясь смелости пройти дальше.

– Ты Хелену не предупреждала о нашем визите? – Джулия лишь фыркнула.

– Вот ещё. – И забрав свою сумку, направилась в дом. Время позднее, наверняка её матушка спит, судя по тёмным окнам. Я в тишине проследовала за Сэлотто. Джулия негромко постучала в белую дверь костяшками пальцев. Делала она это словно не хотя. Я переминалась с ноги на ногу под скрип досок под ногами. Вскоре послышались шаги за дверью и скрежет поворачиваемого замка. Когда дверь отворилась, перед нами стояла невысокая, чуть полноватая женщина, лет шестидесяти, с приятным лицом. Её тёмные глаза выражали недоумение.

– Анна? Почему не позвонила? Проходи, – Хелен подвинулась, чтобы мы могли войти. Опережая расспросы, я представилась:

– Добрый вечер, меня зовут Элис, я…, – тут я запнулась, не совсем понимая, кем мы приходимся друг другу. Подруги? Коллеги? Соседки?

– Элис моя хорошая подруга, мы работаем в одном журнале и живём вместе. – Сэлотто пришла мне на помощь. Хелен, видимо не спавшая ещё, судя по включённому в гостиной телевизору, вежливо ответила:

– Приятно познакомиться. Рада, что у моей дочери есть подруги. Пройдёмте на кухню тогда, я приготовлю комнаты позже. Вы надолго, девочки? – Мы направились в светлую кухоньку. Вопрос прозвучал так, словно это было обычным делом, и не было десяти лет, что они с Джулией не виделись.

– Нет, мама, буквально на пару дней, включая сегодняшний. Прости, что без предупреждения.

– Ну хоть так, столько лет прошло…– В голосе Хелен звучала печаль. Самая настоящая, непритворная грусть, которую невозможно изобразить. Сэлотто заёрзала на стуле, её ладонь, лежавшая на поверхности небольшого стола из светлого дерева, сжалась в кулак. Я положила на её кулак свою руку.

– Есть хотите? – Мы одновременно покачали головами, отказываясь. Меня озарило, а знает ли Хелен вообще о смерти Марты? Я хотела шёпотом спросить Джулию, но боялась, что в такой тихой обстановке меня обязательно услышит мать Сэлотто.

– Мам, я привезла её. – Хелен вздрогнула.

– Ты оставила Мартэллу в машине? – Джулия кивнула.

– Можем завтра поехать на озеро и развеять вместе прах. – На глаза матери сестёр навернулись слёзы. Смахнув их кухонным полотенцем, Хелен поставила перед нами чашки. Её руки так дрожали, что чай проливался на стол. Я перехватила чайник.

– Давайте я помогу.

– Спасибо. – Хелен опустилась на стул. Она сидела напротив нас. Было видно, что женщина изо всех старается сдержать рыдания. По её цветастому хлопковому халату лениво ползла муха. На насекомое мать Джулии не обращала никакого внимания.

– Ну как ты? – тихо обратилась к дочери Хелен. Та, откинувшись на стул, поджала губы. Через несколько секунд Сэлотто произнесла:

– Как и всегда, работаю, пробиваюсь, выживаю. – Джулия замолчала. Я чувствовала напряжение, что делало воздух на кухне густым, как кисель. Внезапно журналистка поинтересовалась:

– Билл родителей навещает? – Губы Хелен коснулась лёгкая улыбка:

– Навещает. Он и ко мне заглядывал, спрашивал про тебя. – Боже, что сейчас будет. Я замерла.

– И ты ничего мне не сказала?! – как гром прогремел голос Джулии. Надо отдать должное Хелен – ни один мускул на её загорелом, или просто от природы смуглом лице, не дрогнул.