По другую сторону холма

Этот спор имел место 5 ноября. В конце концов Гитлер раскритиковал все доводы Браухича и приказал спланировать наступление на 12 ноября, но 7-го, после получения неблагоприятного прогноза погоды, приказ был отменен. Дату наступления перенесли на 17-е, а затем на еще более поздний срок. Злость Гитлера на ненастье выплескивалась и на его генералов, которые, как ему казалось, радовались плохим погодным условиям. Он думал, что они с готовностью хватаются за любой предлог, лишь бы оправдать свои сомнения.

Столкнувшись с противодействием верхушки армии, Гитлер 23 ноября созвал совещание в Берлине с целью навязать генералам свою точку зрения. Мне об этом рассказал генерал Рерихт, в то время занимавший должность руководителя отдела подготовки личного состава генерального штаба, а позже ответственный за сбор материалов и обобщение уроков кампании 1940 года. Рерихт сказал: «В течение двух часов фюрер пространно описывал ситуацию, пытаясь убедить армейское командование в необходимости наступления на запад. Особенно горячо он отвечал на выдвинутые ранее возражения фельдмаршала фон Браухича». Тем же вечером, уже после совещания, Гитлер снова все это повторил в личной беседе с Браухичем, который попросил отправить его в отставку. Гитлер отказался удовлетворить его просьбу и посоветовал фельдмаршалу выполнять приказы.

Далее Рерихт рассказал о том, что генерал Гальдер, так же как и Браухич, сомневался в успехе наступления. «Оба они утверждали, что немецкая армия недостаточно сильна, — только такие аргументы могли бы поколебать уверенность фюрера. Но фюрер заявил, что решающим является его личное мнение. После этого совещания для усиления армии были созданы новые формирования. Это была единственная уступка, на которую согласился пойти фюрер». (К маю 1940 года общее число дивизий на западе было доведено до 130. Что еще более важно, количество бронетанковых дивизий увеличилось с шести до десяти).

В своем обращении к высшему командованию Гитлер высказал беспокойство по поводу опасности со стороны СССР и заявил, что в конечном итоге необходимо развязать себе руки на Западе. Но союзники отказываются рассмотреть его предложения о мире и укрываются за своими укреплениями — вне досягаемости, но готовые выпрыгнуть при удобном случае. Долго ли Германия намерена терпеть такую неопределенность? Пока что у нее имеется преимущество, но через полгода ситуация может измениться.

«Время работает на наших противников». Даже на западе имелись поводы для беспокойства. «У нас есть ахиллесова пята — Рур… Если Великобритания и Франция прорвутся через Бельгию и Голландию в Рур, мы окажемся в величайшей опасности. Это приведет к параличу сопротивления Германии». Угрозу следует устранить, нанеся удар первыми.

Но в то время даже Гитлер не демонстрировал полной уверенности в успехе. Он называл наступление «рискованной игрой» и выбором «между победой и уничтожением». Более того, свой пламенный призыв он завершил на мрачной пророческой ноте: «Мне предстоит или выстоять, или пасть в борьбе. Я не переживу поражения моего народа».

Копия этого обращения была обнаружена в архивах верховного командования после поражения Германии и предъявлена в Нюрнберге. Но там ничего не упоминалось ни о возражениях Гитлеру во время обсуждения этого вопроса, ни о последующих возражениях со стороны генералов, что могло оборвать военную карьеру фюрера в первую же осень войны.

Генералы же, доведенные до отчаяния дурными предчувствиями, были готовы рассматривать крайние меры. Рерихт рассказывал мне: «С подачи Браухича и Гальдера в ОКХ рассматривался вопрос о том, что если фюрер не умерит свою политику и будет настаивать на своем плане, который втянет Германию в широкомасштабную борьбу против Британии и Франции, то генералам следует повернуть немецкие войска на западе на Берлин, чтобы сбросить Гитлера и нацистский режим.

Единственный человек, по-настоящему необходимый для успешного выполнения этого контрплана, сотрудничать отказался. Это был генерал Фромм, главнокомандующий армии резерва Германии. Он считал, что если войска получат приказ выступить против режима, то большинство их просто откажутся подчиняться, поскольку слишком доверяют Гитлеру. В этом отношении Фромм, безусловно, был прав. Его отказ сотрудничать был вызван вовсе не любовью к Гитлеру. Режим ему не нравился, как и другим, и в итоге он даже стал жертвой Гитлера, хотя и продержался до марта 1945 года».

Рерихт продолжал: «Мне кажется, план провалился бы даже без сомнений Фромма. Люфтваффе, пронацистская организация, легко могло подавить любое сопротивление армии, поскольку имело в своем составе зенитную артиллерию. Передача противовоздушной обороны в ведение Геринга и люфтваффе была хитрым и расчетливым шагом по ослаблению позиций армии».