По другую сторону холма

Еще одним недостатком плана было то, что решающие сражения предстояло вести с британской армией, которую Манштейн считал более сильным противником, чем французскую. Более того, немецким танковым силам, от которых зависел успех операции, пришлось бы передвигаться по территории страны хотя и равнинной, но изобилующей реками и каналами. Это было бы серьезной помехой, поскольку весь план зависел от скорости.

Поэтому Манштейн выдвинул смелую идею перенести направление главного удара на Арденны. Он утверждал, что противник не станет ожидать массированного танкового наступления в такой трудной местности. Но для немецких танковых сил это имело практический смысл, поскольку вряд ли они встретят серьезное сопротивление на критическом этапе наступления. Как только танки пересекут Арденны и переправятся через Маас, перед ними окажутся равнины Северной Франции — идеальная местность для танковых маневров и быстрого прорыва к морю.

Описывая мне в подробностях свой план, Манштейн добавил: «В моем плане была еще одна часть. Я рассчитал, что французы постараются остановить наш натиск контрнаступлением своих резервов, расположенных к западу от Вердена или между Маасом и Уазой. Поэтому предложил, чтобы наши сильные резервы помешали любым попыткам подобного рода, не только сформировав оборонительный фронт вдоль Эны и Соммы — предложение, позже одобренное Гитлером и ОКХ, — но и активно атаковав разворачивающиеся войска французов. Я чувствовал, что мы должны устранить малейшую вероятность установления новой линии фронта со стороны французов, что привело бы к повторению позиционной войны 1914 года».

Составив наброски плана в уме, Манштейн постарался как можно ранее проконсультироваться с Гудерианом по поводу его практичности относительно танков. Разговор состоялся в ноябре. Вспоминая об этом, Гудериан рассказал: «Манштейн спросил меня, смогут ли танки перейти через Арденны в направлении Седана, и поведал свой план проникновения через продолжение „линии Мажино“ близ Седана с целью отхода от устаревшего плана Шлиффена, о котором знал противник и который обязательно рассматривался бы в качестве главного варианта. Мне та местность была известна по Первой мировой войне, и после изучения карты я согласился с его предложением. Затем Манштейн убедил генерала фон Рундштедта и отослал меморандум в ОКХ (4 декабря). В ОКХ отказались рассматривать предложение Манштейна, но позже ему удалось довести свои идеи до Гитлера».

Генеральный штаб считал Арденны неподходящей местностью для крупного наступления и слишком труднопроходимой для танков. Было тяжело убедить генералов в практичности такого шага — и было бы вообще невозможно, если бы не авторитет Гудериана как эксперта по танкам. Тех же взглядов придерживался и французский генеральный штаб, причем с еще большим упорством, чем немецкий, за что в конце концов и поплатился.[6]

Свой вклад в осуществление плана внес и Варлимонт. Он рассказал мне, как Манштейн изложил ему свой новый план: «Примерно в середине декабря 1939 года, когда я посетил штаб-квартиру Рундштедта в Кобленце и сидел рядом с Манштейном за обеденным столом… По возвращении в Берлин я упомянул об этом разговоре в своем докладе Йодлю, но он не высказал интереса к предложению Манштейна. Тем не менее я полагаю, что именно тогда идеи Манштейна впервые дошли до высшего руководства».

Более серьезный повод рассмотреть план представился несколько недель спустя, когда офицер военно-воздушных сил сбился с курса и бельгийцы получили секретные документы, в которых излагался тогдашний план наступления. Только после 10 января план Манштейна стал рассматриваться в качестве реальной альтернативы. Но все же Гитлер не был склонен вносить изменения, которые означали бы очередные задержки. Двенадцатого января, когда вновь был получен неблагоприятный прогноз погоды, он просто перенес дату начала наступления с 17 января на 20-е. Это был уже одиннадцатый перенос. Шестнадцатого января в дополнение к неблагоприятным прогнозам разведка успела доложить, что, по ее сведениям, бельгийцы узнали о плане, после чего фюрер отложил наступление на неопределенный срок.

Как вспоминает Варлимонт: «Именно тогда, 16 января, Гитлер окончательно решил изменить не только дату начала наступления, но и общий его план. В основном он пошел на это из-за происшествия с самолетом и полученных 15-го числа докладов разведки о том, что в Бельгии и в некоторых районах Нидерландов проводятся меры по усилению боевой готовности».

Прошел еще месяц, прежде чем Гитлер окончательно отдал предпочтение плану Манштейна. В своем дневнике Йодль пишет, что 13 февраля он передал Гитлеру меморандум, в котором рекомендовалось передвинуть основные силы к югу. Заканчивается записка на довольно сомнительной ноте: «Я привлек его внимание к тому факту, что прорыв под Седаном представляет собой оперативный „секретный проход“, в котором легко попасть в ловушку, устроенную „богами войны“».