По эту сторону зла

«Моя жена не знает России; но я много рассказывал ей о Вашей стране, и она готова оставить свою родину, которая ей тоже стала чужда, и переселиться вместе со мной в Вашу страну — на мою духовную родину. О если б нам удалось наладить там жизнь! Я думаю, что это возможно, возможно потому, что я люблю Вашу страну, люблю ее людей, ее страдания и ее величие, а любовь — это сила и союзница Божья».

Суворин не ответил на письмо неизвестного ему немецкого литератора. Не найдя реального заработка, Рильке покинул жену и дочь и опять стал взывать к жестоко покинувшей его возлюбленной. Но она не смягчилась — она готова была переписываться с ним, но не встречаться. Их многолетняя переписка составила солидный том. Таким образом их великая любовь из эротической превратилась в истинно духовную.

Мальвида

— Только не волнуйтесь, Мали! — крикнул Савелий, рывком отворяя дверь. — У меня грустная новость!

— Как же не волноваться, если новость грустная? — отозвалась Мальвида, приподнимаясь на локте. Она уже несколько месяцев жила в версальском доме Ольги, где боролась с тяжким недугом.

— Потому что у этой грустной новости есть светлая подкладка.

— Ладно, раз есть светлая подкладка, давайте вашу новость, не томите!.

— Вы готовы? Так вот — Фридрих Ницше умер! И кончились его мучения.

— Бедный Фридрих умер, — заплакала Мальвида. Но это были светлые слезы, она давно уже была согласна с его смертью. — Какое горе! Мир вокруг меня пустеет!

— Почему пустеет? У вас есть Оленька, Ромен Роллан, Козима и я — разве этого мало?

— А когда-то у меня были Фридрих, и Пауль, и Рихард, и даже эти две беспардонные интриганки Лиззи и Лу. Кстати, а где Лу? Она ведь заявила, что была единственной любовью Фридриха.

— Это осталось в прошлом. Сегодня единственной любовью Фридриха стала Элизабет. В статье, посвященной смерти любимого брата, она сообщила, что они с братом всю жизнь были единым целым и не сказали друг другу ни одного резкого слова. Но почему-то забыла упомянуть, как они с матерью отреклись от него на много лет, когда он объявил, что Бог умер. По ее словам, они с дорогим Фрицци всегда сливались в великой взаимной любви. Вот поглядите — я принес вам газету.

Матильда протянула руку за газетой:

— О, Фридрих стал таким знаменитым, что извещение о его смерти тут же перевели на французский! Почитайте мне вслух, мои старые глаза быстро устают от газетного шрифта.

— Вы только гляньте, как ваша Лиззи амбициозна! Она привела в газете полный список гостей, приехавших на похороны, и каких гостей! Конечно, граф Гарри Кесслер, любимец покойного императора, и любимцы других императоров — один знатней другого! Кроме того, тут написано, что Фридриха Ницше похоронили по всем канонам лютеранской церкви.

— Потрясающе! Именно так должен быть похоронен человек, прославившийся полным отказом от Бога и от церкви!

— Вы только послушайте, что тут написано! Ницше похоронили против его воли на приходском кладбище церкви, где его покойный отец служил пастором. Это были истинно христианские похороны человека, который при жизни отрекся от Бога: колокола звонили, церковный хор пел псалмы, на крышке гроба был вытеснен серебряный крест.

— А ведь Фридрих предупреждал, что так будет, — вновь заплакала Мальвида. — Он писал, что когда-нибудь его сделают святым. И что на его похороны придут незнакомцы, не понимающие не только его мыслей, но даже намерения мыслить. Именно таких Лиззи пригласила на похороны брата! Да ведь и сама Лиззи тоже не в силах понять его книг. Она несколько лет работала у меня в Риме девочкой на посылках, и я хорошо знаю, на что она способна.

— Бьюсь об заклад, что вы знаете не все. Например, вы понятия не имеете о ее коммерческих талантах. И напрасно! Она заказала некоему скульптору статуэтку Фридриха в кресле на колесиках. И сделала несчетное количество керамических копий этой статуэтки, причем разных размеров — от крошечного до огромного. Они отлично продаются у входа в Архив.

— Поразительно. Когда она жила рядом со мной в Риме, такой не была. Радовалась каждой копейке и едва сводила концы с концами. Видимо, она научилась многому в своем Парагвае.

Савелий еще немного пошелестел газетой: