По эту сторону зла

— Лу! — ошеломленно выкрикнул Савелий. — Она твоя?

Лу ахнула, попыталась подняться с колен, но не смогла.

— Савелий! Откуда ты взялся? Дай руку!

Савелий рывком поднял ее с пола и усадил в кресло. Но не успел сказать ни слова — девочка резво выскочила из-под кресла, ловко вскарабкалась на колени Лу и шепеляво повторила: «Я тебя шъем». Не веря своим глазам, Савелий тупо повторил свой вопрос:

— Она твоя?

— Почти моя. Она дочь Карла.

— Ну да, дочь Карла. Без матери?

— Почему без матери? Мать тут за дверью, подслушивает, — Лу перешла на немецкий. — Мари, зайдите сюда на минутку!

Из комнаты тут же вышла полногрудая женщина лет тридцати, не оставляя сомнений, что она и вправду стояла за дверью и подслушивала.

— Мари, ко мне приехал старый друг. Возьмите у меня Маришку и принесите нам по чашечке кофе с вашими восхитительными пирожными.

Мари попыталась поднять Маришку с колен Лу, но девочка отчаянно вцепилась той в платье и заплакала:

— Не хочу мами Мари, хочу мами Лу!

Лу решительно сняла с себя девочку.

— Иди, иди к маме Мари, а мама Лу скоро к тебе придет и поиграет с тобой в прятки.

И обернулась к Савелию.

— А почему ты здесь? Ведь мы же договаривались, что ты никогда, ни в коем случае…

Но осеклась, увидев, что Савелий плачет.

— Я приехал рассказать, что Мали умерла, — прорыдал он сквозь слезы. — Вчера мы ее похоронили, похоронили! И я сразу отправился к тебе, мне больше не с кем разделить свое горе.

— А что, Ольга не годится?

— Ольга меня недолюбливает. Я думаю из-за тебя. И всегда сердилась из-за нашей дружбы с Мали. Ведь Мали была мне истинным другом!

— Ну да, она всегда была истинным другом мужчин, годящихся ей в сыновья, — не сдержалась Лу. Она не забыла, какую роль сыграла Мальвида в ее разрыве с Ницше.

Савелия передернуло, и он дерзко отрезал:

— Не то что ты!

Он все еще был обижен на Лу за ее роман с немецким мальчиком. Все остальные ее романы не мешали ей время от времени встречаться с ним, а тут было нечто другое — вот уже почти пять лет он ее не видел.

— Ты не поверишь, у меня была настоящая любовь, — попыталась защититься Лу.

— Что значит — была? Была и прошла? Настоящая любовь не проходит!

— Откуда ты знаешь? У тебя была настоящая любовь?

— Может быть, моя настоящая любовь — это ты… — начал было Савелий, но осекся. На террасу быстрым шагом вышел бородатый мужчина в бархатной домашней куртке и в шлепанцах на босу ногу.

— Уже наябедничала сучка, — вздохнула Лу. И улыбнулась, как показалось Савелию, виновато.

— Знакомьтесь: это мой муж Карл, а это мой старый друг Савелий из Парижа.

Муж Карл на улыбку не ответил, а произнес сердито:

— Что здесь происходит, Лу? Разве мы не условились…

— Савелий приехал из Парижа сообщить, что моя дорогая Мальвида скончалась, — поспешно перебила Лу и заплакала весьма убедительно.

— Вчера мы ее похоронили, — робко прошептал Савелий сквозь слезы.

— Мальвида фон Мейзенбуг умерла? Эта старая сводня? Что ж, мир праху ее. Ладно, поплачьте тут вместе, если вам так грустно, но, пожалуйста, недолго. Я не люблю, когда Лу опаздывает к ужину.

И вышел так же быстро, как вошел.

Потрясенный Савелий даже перестал плакать.

— Ну и ну! Он всегда с тобой так суров?

— Последнее время почти всегда. Он не может пережить, что я живу в Вене у Земека.

— Ну и новость — ты живешь в Вене у Земека! Это тот врач, что тебя когда-то вылечил?

— Тот самый. Так ты его помнишь?

— Я помню все, что связано с тобой, Лу. Но почему ты живешь у него? Он твой любовник?

— Естественно, иначе я бы у него не жила. Он меня любит и лечит. А я после путешествия в вашу Россию все время болею.

— Значит, мне повезло, что я тебя застал! А почему же ты здесь?

— Я иногда приезжаю проведать Карла, а главное — поиграть с Маришкой. Знаешь, я ее полюбила как родную. Подумай только — какое счастье получить дитя без безобразия беременности и ужаса родов!

— Но у нее ведь есть родная мать!

— Мать несущественна. Ты же видел — девочка уже моя и будет все больше моя. А мама Мари таким положением вполне довольна — она нянчит и Маришку, и Карла.

Девочка Маришка не заставила себя ждать — она вприпрыжку выскочила на террасу и скомандовала:

— Мами Лу на ужин!

Лу покорно поднялась и пожаловалась:

— А тебя он на ужин не пригласил.

— Но я и не рассчитывал.

— Раньше я бы сама могла тебя пригласить, но сейчас он слишком раздражен моими, как он их называет, выходками, — Лу говорила это уже на ходу, но Савелий не дал ей продолжить:

— Я бы послушно ушел, только о главном я с тобой не успел поговорить.

— О главном?

А Маришка уже вцепилась в юбку мами Лу и тащила ее к двери, повторяя: «Ужин, ужин, ужин!» Савелий вскочил со стула и торопливо предложил:

— Я подожду тебя на скамейке за воротами, и мы поговорим о главном, ладно?

— Ладно, подожди, раз надо. А я постараюсь добыть для тебя бутерброд. Но пока выйди отсюда, чтобы в доме был мир.