По эту сторону зла

— О-о-о! В Берлине идет совсем другая жизнь — там в моей холостяцкой квартирке у Бранденбургских ворот по вечерам собираются изысканные гости, подобных которым не найти в вашем пыльном Веймаре. В Берлине я каждый день после обеда прогуливаюсь по Унтер-ден-Линден в элегантном костюме, соломенной шляпе набекрень, с бамбуковой тросточкой в руке. Я иду не спеша, а навстречу мне катится поток друзей, приятелей, недругов и завистников. А здесь — куда я пойду и кого встречу?

— Чем я могу вам помочь, дорогой граф? При всем желании я не могу наполнить улицы Веймара вашими недругами и завистниками.

— Но кое-что вы можете для меня сделать.

— Что же это, ума не приложу?

— Вы можете уговорить эрцгерцога открыть здесь музей изящных искусств.

Потрясенная Элизабет ушам своим не поверила.

— Вы с ума сошли! Я могу уговорить эрцгерцога сделать такой пустяк, как открытие в Веймаре нового музея? За кого вы меня принимаете?

Гарри поглядел на нее сверху вниз — она была маленькая, немолодая, но все еще красивая, ее не портил даже сверкающий серебром косой глаз.

— Я принимаю вас за директора Архива великого философа Фридриха Ницше, главного драгоценного камня в короне эрцгерцога.

— Ну уж самого драгоценного! А Гете, а Шиллер, Лист?

— Поверьте моей интуиции — когда идеи вашего покойного брата овладеют миром, все эти славные имена поблекнут рядом с его именем!

— Я так и скажу эрцгерцогу, что славные имена поблекнут?

— Нет, конечно, — засмеялся Гарри, — вы должны сказать, что в короне Веймара сверкает литература, музыка и философия, не хватает только живописи.

— Ну хорошо, предположим я уговорю эрцгерцога, а вам что с того?

— А то, что вы заодно уговорите эрцгерцога назначить меня директором этого музея!

— Вас — директором? Вы что, хотите работать? И получать жалованье?

— Вот жалованья мне как раз не нужно, в этом мое главное преимущество, но мне нужно поле деятельности — у меня столько идей! Я буду устраивать выставки еще не признанных великих художников — Родена, Майоля, Мунка, Сера. Я буду проводить семинары по современному искусству. И в моем доме в этом городе великих теней зазвучат живые голоса.

— Предположим. Но как я доберусь до эрцгерцога?

— Он сам к вам придет. Мои шпионы донесли мне, что на следующей неделе запланирован визит эрцгерцога в Архив Ницше. Он хочет застать вас врасплох.

— Зачем врасплох?

— И у вас есть недруги и завистники, дорогая Лиззи.

— У меня? — не поверила Элизабет. — Кто, например?

— Например, ваша бывшая благодетельница Козима Вагнер. Она недавно посетила Веймар и была принята эрцгерцогом.

— Была в Веймаре и не зашла повидаться со мной?

— Более того. По слухам, она пыталась внушить эрцгерцогу, что вы присваиваете деньги из фонда Архива.

— Я присваиваю деньги из фонда Архива?! — вспыхнула Элизабет. — То есть ворую у себя самой? На чем она основывает свои обвинения?

— На вашем пристрастии к дорогим нарядам. Вот это милое платьице, оно, небось, из Парижа? И сколько оно стоит?

— Не мой ли дорогой друг, уважаемый, обожаемый граф Гарри, строго-настрого наказал мне одеваться элегантно и дорого, чтобы получать благотворительные пожертвования для Архива? Не он ли объяснил мне, что богатые бедным не подают? Так и прикажете объяснить это эрцгерцогу?

— Вам ничего не придется объяснять — эрцгерцог человек воспитанный, он вас про цену платьев спрашивать не будет, он будет разглядывать экспонаты и прикидывать, сколько денег вложено в витрины и ремонт. И оценивать вашу способность увеличивать благотворительные пожертвования. А увидев киоск с керамическими копиями бедного Фрицци в кресле на колесиках, поймет, что вы на многое способны. Вот тут-то вы и сразите его предложением открыть еще один музей — и он вам поверит.

Петра

Граф Гарри, как всегда, оказался прав — эрцгерцог прислушался к совету Элизабет открыть рядом с Архивом Ницше музей изящных искусств. Но, как человек осмотрительный, он сначала пригляделся к способам, при помощи которых фрау Фюрстер-Ницше так успешно вела дела Архива. От эрцгерцога не укрылся слегка обидный факт уменьшения числа посетителей музеев Гете и Шиллера по сравнению с мощным потоком посетителей Архива Ницше. И еще более любопытный факт решающей роли графа Гарри Кесслера в широком оповещении публики о достоинствах нового Архива. Может, и впрямь стоит украсить Веймар еще одним новым музеем, а этого блестящего умельца-графа назначить его директором?

Граф Гарри