По эту сторону зла

— То есть вы пытаетесь избавиться от Райнера, окружив его влюбленной толпой других женщин? Я всегда считал вас хитрой штучкой, Лу Саломе, но не думал, что вы изобретательны до такой степени!

— Так вы поможете мне?

— С удовольствием, если смогу. Что я должен для вас сделать?

— Вы — человек влиятельный в определенных интеллектуальных кругах. Я хотела бы, чтобы, когда сборник Киппенберга выйдет, вы написали и опубликовали в уважающих вас изданиях хвалебный отзыв не столько о сборнике, сколько о поэме Райнера.

Мартин, конечно, уже предвидел эту просьбу и приготовил достойный ответ:

— Вам не кажется, что для начала я должен эту поэму прочитать?

Лу, конечно, тоже предвидела его требование и приготовила не менее достойный ответ:

— Суть в том, чтобы вы согласились написать хвалебный отзыв о поэме Райнера независимо от того, понравится ли она вам или нет.

— То есть вы подозреваете, что она мне не понравится!

— Это возможно. Иначе, зачем бы я заранее обратилась к вам за помощью?

Мартин задумался.

— А как же мое доброе имя? Что, если надо мной будут смеяться?

Лу взяла еще одно пирожное.

— Поверьте, никто смеяться не будет. Наоборот, все будут восхищаться вашим вкусом. Обещаю, вы окажетесь в очень хорошей компании. Вы сделаете это для меня?

Мартин рассеянно отхлебнул кофе и вспомнил о пирожных. Он сразу наколол на вилочку два и даже не заметил, как проглотил их.

— Не так стремительно! Дайте подумать.

Лу положила на столик копию поэмы.

— Ладно, думайте, время еще есть. Вот вам текст, но не придавайте ему слишком много значения. Увидите, ему придадут значение другие.

Мартин уперся локтями в мраморную столешницу и заглянул Лу не просто в глаза, а прямо в душу.

— Признайтесь, вы очень перед ним виноваты?

Петра

Ясно, что Лу провела в Берлине не один такой разговор, но я не буду воспроизводить остальные — боюсь, получится слишком монотонно. Судя по результатам, все сложилось так, как она задумала.

Лу

С Мартином Бубером Лу встретилась еще раз перед самым отъездом, и он предложил проводить ее на вокзал. Всю дорогу она ждала, что он скажет о поэме Райнера, но он, словно позабыв о ее просьбе, увлеченно пересказывал свою новую статью об экзистенциальной сущности еврейской философии. Хотя его ответ был для нее важен, она не решилась прервать Бубера. И только когда они шли по перрону к вагону первого класса, Лу все-таки осторожно спросила, напишет ли он о сборнике Киппенберга. Бубер засмеялся и вынул из кармана запечатанный конверт:

— Ответ вы узнаете, когда распечатаете этот конверт. Но не раньше, чем поезд тронется.

Через несколько минут, когда состав был уже в пути, Лу вынула конверт из сумочки и повертела в руках, пытаясь найти намек на его содержимое. Но, ничего не обнаружив, с затаенной опаской надорвала конверт и вынула из него аккуратно сложенный листок:

«Несравненная Лу, вы наконец добились своего — я стал, как все. Я в вас влюбился! И как только я это осознал, мне стало все равно, хороша ли эта поэма или ужасна.

Я готов выполнить любую вашу просьбу, любое ваше желание!

Ваш очарованный Мартин».

Лу улыбнулась — это была еще одна победа. А она любила победы!

В конце апреля Киппенберг сообщил ей, что готов сигнальный экземпляр сборника и он отправит несколько книг по оставленным ею адресам. Замысел Лу сработал: в течение недели после выхода издания во всех популярных газетах Германии появились восторженные рецензии на его главную жемчужину — поэму «Корнет Кристоф Рильке». Кое-кто из рецензентов умудрился упомянуть, что в первые же дни почти весь тираж был распродан. Многие книжные магазины тут же запросили десятки экземпляров сборника. Потрясенный Киппенберг немедленно велел допечатать две тысячи и на вырученные деньги арендовал большой концертный зал в центре Берлина. Газеты опубликовали объявления о презентации книги, на которой Райнер Мария Рильке прочтет свою замечательную поэму. Билеты разошлись за два дня.

Испуганный Райнер в тот же день вызвал Лу на переговорную станцию. Не здороваясь, он завопил в трубку:

— Представляешь, они требуют, чтобы я читал свою детскую поэму с большой сцены!

— Отлично! — воскликнула Лу. — Выходи на сцену и читай!

— Во-первых, я не умею читать свои стихи вслух, а во-вторых, я умру от стыда.

— От стыда не умирают!

— Мне страшно, Лу! — взмолился Райнер. — Может быть, ты приедешь на этот ужасный концерт? Мне будет легче. Я заболеваю, когда представляю себе огромный зал, а я стою перед ним на сцене один как перст! У меня перехватывает горло, и начинает казаться, что я голый!

Лу предложила Карлу поехать вместе с ней на выступление Райнера — она опасалась, что, увидев ее, тот бросится на нее, сомкнет челюсти и повиснет на ней, как бульдог. Карл на минутку задумался и согласился — ему тоже не улыбалось возвращение Райнера в их семью.