По эту сторону зла

— И что же дальше? — услышала я собственный голос.

— А дальше мы причалим к одной таинственной бухте, где у меня есть маленькая хижина, о которой знаю только я.

Пока паруса несли нашу лодку по глади озера к бухте Бенито, его руки продвигались все выше и ласки становились все нежнее, так что я поняла восторги стриженых девиц из библиотеки. Но как только нос нашей лодки уткнулся в кусты, скрывающие бухту, тишину нарушил звонкий женский смех, прозвучавший совсем рядом. И только тут я заметила маленькую моторную лодку, пришвартованную в узком устье.

— Анжелика! — ахнул Бенито, и руки его замерли у меня на коленях. — Надевай туфли, быстрей!

Но я не успела надеть туфли — из-за кустов выскочила полуобнаженная Анжелика, за которой с хохотом гнался полуодетый Старик. Увидев нас в лодке, оба застыли, как фигуры в почти забытой детской игре «Замри!». Мы тоже оцепенели — я с туфлями в руках, а Бенито с моими ногами в ладонях. Первым пришел в себя Старик — недаром он держал в руках целые группы террористов.

— Я вижу, ты времени даром не теряешь, Бенито!

— Но и ты тоже, Старик! — огрызнулся итальянец.

Они уставились друг на друга, как разъяренные быки на корриде. И тут вмешались высшие силы: неожиданно из маленькой пухлой тучки на нас хлынул с небес стремительный короткий ливень. Хлынул, обильно полил дождем и прекратился. Недаром говорят, как водой окатил. И охладил ревнивый пыл наших мужчин, оставил им только бессильные слова:

— Я тебе еще это припомню, Бенито!

— И я тебе еще это припомню, Старик!

Лу замолчала и уставилась на Фрейда:

— И как вам моя исповедь?

— Я не понимаю, зачем ты мне все это рассказала. Я ведь не расспрашиваю тебя обо всех твоих бессчетных похождениях.

— А вот зачем! Я бы хотела предугадать, как два диктатора припомнят друг другу старые грехи.

— Два диктатора?

Тут Лу сделала то, ради чего примчалась в Вену, — она раскрыла привезенную ею газету с портретом и подписью крупными буквами.

— С сегодняшнего дня диктатором Италии является лидер фашистской партии Бенито Муссолини.

— Так твой Бенито — лидер фашистской партии?

— Оказывается, именно лидер фашистской партии. А хотите знать, кто мой Старик?

— Он что — тоже лидер?

— И еще какой! Он — лидер большевистской партии, диктатор Советской России, Владимир Ленин!

Петра

Бенито Муссолини был не просто лидером фашистской партии, он был ее создателем, так же, как Ленин создателем большевистской. Пройдя политическую школу Анжелики Балабановой, Бенито увлекся идеей социализма, занялся журналистикой и к 1912 году стал главным редактором газеты «Аванти». Но после Первой мировой войны он разочаровался в социализме и создал движение силовиков-чернорубашечников, которое сделалось очень популярным в Италии. Он-то и назвал это движение «фашистским», от слова «фашина», пучок прутьев. Идея была в том, что каждый отдельный прут сломать легко, а пучок — невозможно.

Граф Гарри

29 октября 1922 года Гарри написал в дневнике:

Итак, сегодня король Италии назначил премьер-министром страны лидера фашистской партии Бенито Муссолини. Этот день запомнится как черный день для всей Европы.

Фашисты захватили власть путем силового переворота. Это событие приведет к непредсказуемо страшным результатам не только Италию, но и весь мир.

15 ноября

Сегодня юбилей Герхарта Гауптмана. Десять лет назад он получил Нобелевскую премию по литературе и сегодня считается лучшим драматургом Европы после Ибсена. Торжественная часть прошла в университете, большинство студентов и профессоров которого бойкотировало праздник из-за присутствия на нем президента Веймарской республики, лидера социал-демократической партии. Они обвиняют нынешнее правительство в потере национального духа. После юбилейного спектакля в Национальном драматическом театре избранные гости были приглашены на торжественный ужин в дорогом ресторане.

За каждым приглашенным было закреплено определенное место за определенным столом. Было накрыто много маленьких столиков на шестерых и один большой стол на восемнадцать персон, во главе которого сидел юбиляр. Я оказался за большим столом, напротив жены Герхарта. Я сидел лицом к двери, два места рядом со мной были пусты — неужели кто-то пренебрег приглашением нобелевского лауреата?

Наконец гости расселись, гул голосов стих, и поднялся юбиляр, так замечательно подгримированный под Гете, что у меня дух захватило — хоть он сам всегда хвастался этим сходством, но не до такой же степени! Он и речь начал в образе, стал доказывать, что Гете, как и он, писал не для интеллектуалов, а для простого народа. В самый разгар его красноречивой декламации с шумом распахнулась дверь, и вошла Лу Саломе в сопровождении Рильке. Нисколько не смущаясь, она, зажав в пальцах карточку с номером места, под руководством метрдотеля двинулась к нашему столу, за нею неуверенно плелся Рильке, смущаясь за двоих.