По кличке Рейнджер

– А поймешь, где сегодня бандиты? Сегодня бандитизм – образ жизни. Я работал. Меня больше ничего не интересовало.

– «Елочка» – наркотик необычной силы.

– Мне ли это не знать. Идея возникла у нас – создать препарат, способный подавлять эмоции куда лучше транквилизаторов, не затрагивая работоспособность человека.

– Равнодушный, отлично соображающий биоробот?

– Да. Управляющий самолетом. Или атомной станцией. Где велики нервные перегрузки. При этом эффект должен быть легко обратимым, желательно без побочных действий. Но с самого начала нас занесло не туда. Мы зашли слишком далеко.

– Как они смогли захватить «берлогу»?

– А как они смогли захватить всю промышленность? Они все могут. У мафии сегодня столько денег, что можно космос осваивать и базы на Луне строить. Только лунные базы им не нужны.

– Им нужна «елочка».

– Именно.

– И мы будем работать на азеров, – горько произнес Кохман.

– Придется. Мне-то все равно. Можно подумать, тебе не все равно?

– Мне уже давно все до лампады. Когда тебе плюют в морду и не дают вытираться, ты сначала возмущаешься, все внутри кипит. А потом привыкаешь. И искренне благодаришь, когда тебе дадут после полотенце, чтобы вытереться. С собственным достоинством расстаешься быстро. И, как правило, безвозвратно.

– Если оно вообще есть на свете, это пресловутое достоинство… Мы – никто. Как специалисты мы нужны только этим типам. И спасибо им за это… Ну, допаял? – осведомился Рамиров.

– Да.

– Давай тестировать.

– Включай, – сказал Кохман.

* * *

Шарифов поднял всех своих людей. Головная боль – вот что такое это мероприятие. Он договорился с РОВД об усиленном наряде – намекнул на возможность теракта и покушения вблизи «Интуриста». Кому охота такое ЧП? Еще Шарифов подогнал бойцов из «Каймана» – своего частного сыскного агентства. Его люди толкались на кухне, следя за приготовлением блюд, чем страшно раздражали поваров. Но вдруг кто подсыплет стрихнин?

Шарифова очень беспокоила возможность покушения. Он не сбрасывал со счетов Бандеру.

Сперва юбилей хотели праздновать в Красном зале, но оказалось, что места там не хватит. Несколько длинных столов едва вмещали всех гостей.

Шарифов добросовестно отнесся к выполнению порученного задания – собрать всех уважаемых людей. Их оказалось немало. Директора магазинов и председатель совета директоров банка «Агат», народный артист из областного драмтеатра и заместитель директора облтелевидения. Из областных властей, из правоохранительных органов, где у Амарова тоже было немало друзей – уважаемых людей, не пришел никто. Юбиляр не обиделся. Дружба – дружбой, служба – службой.

– Немало нас, детей гордого азербайджанского народа, в этом городе, который стал для нас родным, – горячо говорил председатель правления банка. – В суете будней нелегко сохранить наши традиции, зато легко забыть друг о друге, о нашем братстве, забыть о взаимопомощи. У каждого свои дела. Свои проблемы. Но есть люди, которые объединяют нас. Которые всегда готовы дать добрый совет. Которые просто улыбнутся, когда тебе трудно, и на душе станет теплее. И этот человек – всеми любимый юбиляр. Пятьдесят – не возраст. Пью, чтобы было два раза по пятьдесят. И чтобы в тот юбилей мы снова собрались здесь и расцеловали бы нашего родного Ровшана, как я это делаю сейчас. – Банкир встал, подошел к Амарову и расцеловал его.

– Ай, молодец. Ай, хорошо сказал, – улыбался тот, смахивая навернувшуюся слезу.

– Это ты молодец, Ровшан. Не было бы все это правдой, не повернулся бы язык сказать такое. Но эти слова – от души.

– Я знаю, Аслан. И я тебя люблю, как и всех вас.

Амаров опрокинул бокал. Банкир тоже осушил его и с размаху грохнул об пол.

– По русской традиции на счастье!

– На счастье! – Амаров тоже шарахнул бокал.

Полетела и другая посуда. Пол усеяли осколки, официанты стрелой полетели за новой посудой. Они знали, что внакладе не останутся.

Не секрет, что у различных диаспор в России лучше всего прививаются те русские традиции, которые касаются пития. Аллах запретил правоверным пить вино. Но ни слова не сказал о водке, коньяке и виски.

Здесь собрались солидные мужчины, большинство из них имело смуглую кожу, некоторые по старинке сверкали золотыми зубами. Понимающий толк в «прикидах» мог бы полюбоваться на дорогие строгие костюмы, сшитые у лучших портных или купленные в дорогих магазинах, на прически, сделанные в элитных парикмахерских. За столом сидели женщины, хотя это нарушало восточные традиции – слабому полу нечего делать за столом, где празднуют мужчины. Но Россия трансформировала и эти традиции, смягчала их. Женщины были по большей части полные, увешанные золотом, злоупотребляющие косметикой, в тяжелых дорогих платьях.

Для Шарифова праздник был не в праздник. Он носился вихрем – проконтролировать подачу блюд, начесать холку нерадивым исполнителям, проверить охранников, обеспечить выпивку. Мусульмане предпочитали водку и коньяк хороших марок.

Праздник развивался по своим законам. Сперва гости чувствовали себя несколько скованно, натянуто обращались друг к другу: «а не подадите ли салатика», «нижайше благодарю».