По ком звонит колокол

– Оттуда – только этот товарищ, он партизан, – ответил Гомес, пока капрал обыскивал его. – Ему поручено доставить донесение генералу Гольцу. Береги мои документы. И деньги не потеряй, и пулю на шнурке. Ее достали из моей первой раны, у Гвадаррамы.

– Не волнуйся, – ответил капрал. – Все будет лежать в этом ящике. Почему ты у меня не спросил, где штаб Гольца?

– Да мы хотели. Я уже попросил часового позвать тебя.

– Но тут приехал чокнутый, и ты спросил у него. Нельзя его ни о чем спрашивать. Он сумасшедший. Твой Гольц – в трех километрах отсюда: сначала дальше по дороге, потом – направо, к скалам в лесу.

– А ты не можешь нас к нему отпустить прямо сейчас?

– Нет. Мне это будет стоить головы. Я должен отвести тебя к сумасшедшему. А кроме того, твое донесение ведь все равно у него.

– А ты не мог бы кому-нибудь еще сказать про нас?

– Да, – ответил капрал. – Я скажу про вас первому же ответственному лицу, какое увижу. Все знают, что он сумасшедший.

– А я всегда считал его большим человеком, – сказал Гомес. – Одним из тех, кем гордится Франция.

– Может, она им и гордится, – сказал капрал и положил руку на плечо Андресу, – только у него точно не все дома. У него мания расстреливать людей.

– Расстреливать по-настоящему?

– Como lo oyes[175], – сказал капрал. – Этот старик погубил народу больше, чем бубонная чума – mata más que la peste bubunica. Только он не фашистов убивает, как мы. Qué va. С ним шутки плохи. Mata bichos raros[176]. Он убивает редких тварей. Троцкистов. Уклонистов. Всяких диковинных зверей.

Андрес из всего сказанного не понял ни слова.

– Когда мы были в Эскориале, я даже не знаю, сколько народу мы там по его приказу расстреляли, – сказал капрал. – Расстрельные команды ведь составляют из нас. Интербригадовцы своих расстреливать не желают. Особенно французы. Чтобы не было неприятностей, всегда посылают нас. Мы расстреливали французов. Мы расстреливали бельгийцев. Мы расстреливали разных всяких других. Кого только не расстреливали. Tiene mania de fusilar gente[177]. И всегда из-за политики. Он сумасшедший. Purifica más que Salvarsán — чистит получше сальварсана[178].

– Но ты кому-нибудь скажешь про донесение?

– Да, друг. Обязательно. Я в этих двух бригадах всех знаю. Все они здесь бывают. Я даже русских всех знаю, хотя среди них мало кто говорит по-испански. Мы не дадим этому сумасшедшему расстрелять испанцев.

– А донесение как же?

– С донесением тоже уладим. Не беспокойся, товарищ. Мы научились обращаться с этим сумасшедшим. Он опасен только для своих. Мы его уже раскусили.

– Приведите арестованных, – послышался голос Андре Марти.

– Quereis echar un tago? – Хотите чего-нибудь выпить? – спросил капрал.

– Можно.

Капрал достал из шкафа бутылку анисовой, и Гомес с Андресом выпили. Капрал тоже выпил и вытер губы рукой.

– Vamonos, – сказал он.

Они вышли из караульного помещения, ощущая тепло во рту, в животе и на сердце от проглоченной анисовки, проследовали по коридору и вошли в комнату, где Марти сидел за длинным столом, на котором была разложена большая карта, красно-синий карандаш, который он держал в руке, видимо, был призван помочь ему исполнять роль полководца. Для Андреса это было лишь очередной задержкой. За сегодняшний вечер их уже много случилось. Их всегда бывает много. Но если документы у тебя в порядке и добродушия хватает, бояться нечего. В конце концов тебя отпустят, и ты пойдешь дальше своей дорогой. Но Inglés велел торопиться. Теперь Андрес уже точно знал, что не успеет вернуться к началу атаки на мост, но донесение доставить он был обязан, а тот старик за столом положил его к себе в карман.

– Стойте там, – сказал Марти, не поднимая головы.

– Послушайте, товарищ Марти, – вспылил Гомес, подогретый анисовой, – сегодня нам уже пришлось задержаться, сначала – из-за невежества анархистов. Потом снова – из-за нерадивости фашиста-бюрократа. И вот теперь – из-за сверхподозрительности коммуниста.

– Молчать, – сказал Марти, по-прежнему не поднимая головы. – Вы не на митинге.

– Товарищ Марти, у нас дело чрезвычайной срочности, – сказал Гомес. – И величайшей важности.

Конвоировавшие их с Андресом капрал и солдат наблюдали за происходящим с живейшим интересом, словно присутствовали на виденном неоднократно спектакле, самые увлекательные сцены которого готовы были смаковать снова и снова.

– Сейчас все дела срочные, – сказал Марти. – И все важные. – Он наконец поднял голову и посмотрел на них, не выпуская из руки карандаш. – Откуда вам известно, что Гольц находится здесь? Вы понимаете, насколько это серьезно – явиться сюда и расспрашивать о местонахождении генерала перед началом наступления? Откуда вам известно, что такой генерал должен находиться именно здесь?

– Скажи ему, tu. – Гомес повернулся к Андресу.

– Товарищ генерал, – начал Андрес. Андре Марти не поправил его, хоть и заметил, что он ошибся в звании. – Мне вручили пакет на той стороне фронта…