По лагерям

От нашего лагеря сравнительно недалеко до Лагеря у Болота, а сориентироваться нетрудно – по воротам: северные есть, и южные. Так и объясняли: "выходи через северные, иди прямо до развилки, потом налево…"

Замок скроен отлично, чего говорить, уютный и не скучный внутри. Бывал я там не раз, далеко не захаживал, но в целом – слово держать умею, когда разговор о нем заходит.

Главная крепость, где Великий Магнат и свита – величественное здание с множеством узких коридоров и подвалами. Не говоря о пустующих комнатах в сторожевых башнях, которые некому занять. Тюрьма есть, для несносных голубчиков, тоже пустая. Хватает законов, и стражей!

Капелла магов, кузницы две, – хотели уж и третью ставить, да передумали… – столовая, оружейная палата для стражей и прочее. А если считать частные хижины – ведь почти каждый из голубчиков чем-то да занимается – то перечислять рот устанет.

Под грибами прояснилось: в каждом уголке мира было скрыто некое дело, а может – находка какая, вроде нычки или тайника, редкое растение, эликсир запрятанный, а то и целый сундук. Что-то занятное везде происходило, и непременно требовало участия, словно выжидало моего сапога.

Попытался в который раз спросить-пожаловаться у Финнигана, да тот словно болванчик, одно и то же вторил:

– Прекращай курить.

– Как можно? Столько нового открывается!

– Прекращай.

Однако доконал видать его, потому в этот раз посоветовал:

– Поспокойнее быть надо, не торопись. Успеешь ты все, куда несешься?

– Вот и я говорю: несет меня! Хочу ветром весь мир облететь, в каждый уголок заглянуть, и всякий камень перевернуть. На деревья бы залез, коли мог бы.

Охотник поднял нарисованные брови – даже под грибами я видел живую реакцию, не то, что у болванчиков – и громко выдал:

– Ну и колебальщик же ты!

– Да себя я колеблю, только себя! А ежели что сообщить можешь, выкладывай!

– Всему свое время. Если рано, значит рано. Это я тебе как опытный говорю.

– Опытный?

– Опыт приходит – мягко стелить надо. Впопыхах не усвоишь ничего.

– Финниган, это все общие слова, мне конкретика нужна.

– Иди проспись! У тебя глаза бешено ходят!

Не пошел я спать, а на квест отправился.

Зачастил я на Арену. Поединки, что устраивались в нашем лагере, стали забавлять. Такие глупые, как я сужу, поединки допустимы и нужны, дабы подавить на корню сражения в узких коридорах замка, на магнатовском дворе – но там и не начнут – или в периметре. Даже за тыном, бывает, рядятся болванчики почем зря, а потом на травку валятся, опосля срамного поколачивания. К такому дураку рука сама тянется – руду забрать; ему почто, ведь дурака непробиваемый кусок?! А в специально отведённом для этого месте дурь повыбивают друг из друга – и делов.

Помутузятся-изваляются, и поднимутся жрать да пить. Людям – зрелище, участникам – важность, повод для болтовни кичливой, мнимой победы выдумки. «Все ж цивильно!» – так говорит устроитель – Врекс, дородный мужик, с внушительной головой и малым запасом слов, которые, однако, имеют свойство попадать точно в цель. Скажет, а возмутиться против, или ответить как-то по-умному не получается. Финниган и говорит: «В котелок ему умных слов накидали, а тот и сам не понимает».

Обходил я лагеря, да высматривал там всякое, за людьми следил. И все больше уверялся, что болваны те неописуемые. Жили по строгому, скучному расписанию, и лишних телодвижений не совершали.

Болванчики виделись абсолютно беспомощными, недвижимыми олухами, которых обмануть, как пальцами щелкнуть:

– А как ты спишь?

– Сплю я крепко, без памяти, – врал я очередному болванчику, ведь не поймет.

– Принеси мне свиток как можно скорее!

– Принесу.

Но разницу тот не замечал, принеси ты его хоть пару лет спустя.

Глядел я на природу, на закаты и восходы, и, надо сказать, особливо разницу замечать перестал. Конечно, она была, однако не бросалась в глаза. Грибы с болотником, работавшие в паре, помогали выявить мелкие детали, подчеркнуть, что явственно и безоговорочно, зримо отличалось от той нормы, при которой я жил прежде.

Возможно, я привыкал к этому состоянию, и оттого выуживать различия становилось непросто. А еще взгляд до того оставался замыленным, что получалось это с великим трудом, как если выйти в туман на тропу, и ничего дальше носа не видеть, но знать что да как обстоит в целом.

Никаких особенных приключений со мной не происходило. Я выполнял рутинные дела, расхаживал по лагерям и дивился, подмечая безоговорочные различия между состояниями. А их толи становились меньше, толи терялся всякий интерес. И может быть – пропадали границы.

А Синий этот, The Blue One, все не отставал. Да только я привык. Появится где – гляну, и отвернусь, а снова посмотрю – так и нет его. Чего бегает, кого высматривает… Бог его знает!

И Бард куда-то запропастился – как не было его! Пропал из виду. Ах!.. не хватало Словоплета, лишь стихи остались. А как бы он пригодился!

***

В округе полно сабчиков, настоящее раздолье для охотника. То и дело я доставал лук и пускал стрелу. Лучник из меня неважный, зато обучен выманить зверя.