По лисьим следам и хлебным крошкам

Пекарня правда была красивая. Невысокий деревянный домишко кто-то выкрасил в яркие цвета, будто в сказке. Сказка внутри и царила: в просторной комнате, уставленной всевозможными шкафчиками, поселился поистине волшебный аромат свежей выпечки и тёплого мёда.

– Чего изволите? – к ним вышел сам пекарь, тучный мужчина в летах с маленькими, но добрыми глазками.

– Ну, говори, – подтолкнул Аглаю к нему леший.

Та поморщилась: со стороны это наверняка выглядело, словно она стесняется или сомневается, а Аглае хотелось казаться решительной и справедливой.

– Это я, – выпалила она, глядя поверх пекарского плеча, и только чудом не зажмурившись. – Хлеб вчера я вз… своровала.

Аглая выдохнула и склонила голову, точно готовилась положить её на плаху.

– Хм, – пекарь отложил в сторону полотенце, которое до сих пор держал в руках. – Неожиданно.

– Я должен попросить прощения за свою племянницу, – выступил вперёд леший. – Сам виноват – не углядел. Мы тут у вас проездом, телега сломалась, и я пока чинил, совсем на неё внимания не обращал – вот деваха и убежала. Кто ж знал, что она за это время натворит.

Звучал он при этом как настоящий деревенский мужик. Чудилось: сейчас снимет шапку, бахнет оземь, сокрушаясь. Но леший палку не перегибал.

– Но я вот узнал, и подумал, надо извиниться да как-то украденный хлеб отработать. Чтоб дальше неповадно было. Да? – он поглядел на Аглаю.

– Да, – печально кивнула она, быстро глянув в сторону пекаря.

Тот выглядел обескураженным, но не злым.

– Впервые вижу, чтоб воришки вот так покаялись, – растерянно проговорил он и почесал голову. – И что мне с вами делать?

Думать бы, наверное, пекарю и думать, да тут дверь распахнулась и в тёплое помещение ворвался раскрасневшийся вихрастый мальчишка. Не глядя, он пронёсся мимо посетителей, стянул варежку и ссыпал на прилавок спрятанные внутри деньги:

– Вот, всё отнёс, тятька.

– Спасибо, – пробасил пекарь. – А что я тебе говорил насчёт покупателей?

– Ой, – мальчишка повернулся к Аглае и лешему. – Здрасьте…

Да так и остался стоять, раскрыв рот. Аглая тоже не могла вымолвить и слова, и очень жалела об этом: это был один из трёх парнишек, что вчера устроили за ней настоящую охоту. Тут надо было бы оправдаться, объясниться, но она ужасненько медлила – и поэтому случилось то, что должно было произойти.

– Это она! – завопил мальчишка на всю пекарню. – Это она вчера хлеб украла!

Он кинулся было к Аглае, но пекарь с неожиданной для человека его размеров ловкостью перегнулся через прилавок и ухватил мальчишку за воротник:

– А ну-кась, стой! Девочка уже во всём созналась.

– Как созналась? – мальчишка аж замер от изумления.

– Вот так и созналась, – Аглая разве что язык не показала.

Мальчишка удивлённо моргнул. А пекарь воспользовался этим промедлением:

– Кажется, знаю я, как вы можете мне оплатить. Ты, девчурка, поможешь моему племяннику заказы по деревне разносить. Поработаешь денёк – прощу тебе тот каравай.

– Чего?! – первым встрепенулся пресловутый племянник. – Я – с ней?!

– Да, и не спорь, – пекарь лишь слегка повысил голос, а мальчишка сразу будто язык проглотил. – Ты, вон, едва-едва всё успеваешь, а девочке поработать надо. Авось, поймёт, как всё тяжело достаётся.

– Поймёт-поймёт, – встрял, усмехаясь, леший. – Она у меня смышлёная.

Аглая могла лишь раздражённо на него зыркнуть.

– Ты – во всём слушайся меня, – стоило выйти на улицу, Всеслав (так звали пекарского племянника) начал раздавать указания. – Говорить с покупателями буду я, денежку собирать – тоже. Ты больше помалкивай, да хлеб аккуратно неси. Уронишь – тятька тебе подзатыльников надаёт.

– Сам-то поди не раз их испробовал? – усмехнулась Аглая.

Всеслав недовольно глянул на неё через плечо, но спорить не стал. Чего отнекиваться от очевидного: по расторопности мальчишки было видно, что выучил он её методом проб и наказаний. Деталей Аглае знать не хотелось, поэтому она не отставала, несмотря на тяжёлую ношу. Её, равно как и Всеслава, нагрузили корзинами с тёплым хлебом, по большей части с рождественскими караваями. Заказала их едва ли не каждая семья в деревне – юным разносчикам то и дело приходилось останавливаться, стучать в двери.

– Тамар Петровна, здрасьте! – здоровался по обыкновению Славик (он не любил, когда его так называли, но Аглае было начхать). – Вот, каравайчик ваш. Тятька только из печки достал!

– Ой, спасибо, удружил! – пышная тётенька всплёскивала руками, принимая из рук мальчишки ещё тёплый хлеб. – Вот, на тебе на ватрушку.

Довольный, Славик прятал лишнюю монетку в карман, а деньги за каравай складывал отдельно, в варежку. Аглая внимательно следила за этим, но лишнего слова не говорила, хотя и была уверена, что ей тоже полагается доля.

Лишний раз заговаривать с мальчиком ей не хотелось: ещё жива была в памяти вчерашняя погоня. Ох, и перепугалась тогда Аглая – её ведь сначала и впрямь чуть не поймали, чудом удалось к двери пекарни прошмыгнуть! Да и потом, если бы она обернуться не успела…

– Слушай, – вдруг вспомнила девушка. – А куда вы мои валенки дели?