По Мясницкой по улице Кирова

Ты помнишь ли, Анна, те встречи на Чистых прудах?
Безумства и радость в тех юных далеких годах.
Из горлышка пили порой на бульваре «Агдам»,
И думать не думали ехать тогда в Амстердам.

Отнюдь не голландского глаженья утром лицо,

Трещит голова, будто в ней «Нибелунга кольцо»
И думать не думали, может – гадали, скажи,
Куда заведет нас дорога с названием жизнь.

«За горы нас носило, за моря…»

За горы нас носило, за моря,
В пустыни и заоблачные дали,
Мы крепкие настойки декабря
Глинтвейном в наши души заливали.

За то, что я живой, прости меня,

Не следует считать меня умершим.
В борьбе за каждый малый проблеск дня
Мы жизнь ещё немножечко удержим.

Сквозь мелкие прорехи бытия

Смерть выглядит одной из привилегий.
Доверчиво проста судьба моя:
От альфы через дельту до омеги.

«В картинной галерее, что в Лаврушинском…»

В картинной галерее, что в Лаврушинском,
Писательского дома под стеной,
Встречают нас с досадным равнодушием
И Репин, и Поленов, и Крамской.

Но Врубеля полотна величавые —

И Демон, и сиреневый развал —
Хранят в своих мазках печать отчаянья,
Поддался наважденью – и пропал.

«Само собой не перемелется…»

Само собой не перемелется,
Что рождено помимо нас.
Путем-дорогой поле стелется,
Однако тьма, хоть вырви глаз.

И, продвигаясь в жизни ощупью

Вослед рецепторам души,
Я размышляю: а не проще ли
Не размышлять, а просто жить?

«Не клевещи, злодей отъявленный…»

Не клевещи, злодей отъявленный,
Что мы без радости живем.
Цветет черемуха и яблоня,
И светит солнце за окном.

И нам природою объявлено,

Что скоро сможем перед сном
Услышать соловья Алябьева,
Не на ютубе, а живьем.

«Тебя отрадно встретить снова…»

Тебя отрадно встретить снова,
Я друга сразу узнаю.
Ты будешь мучеником слова,
Я душу чувствую твою.

А на меня надейся смело,

Не сомневаюсь – разглядел.
Я буду мучеником дела,
И мы свершим немало дел.

Но если рассуждать речисто,

Нас ждет такой апофеоз.
Мы будем оба люди свиста,
И нас чуть что – так на мороз.

«О, книг божественных страницы – лепестки…»

О, книг божественных страницы – лепестки,
О, чудо-песнь: Россия, Лета, Лорелея.
Вы полюбились мне, рассудку вопреки,
И я об этом никогда не пожалею.

Ну а все люди по природе – что жуки,

И каждый мнит себя потомком скарабея,
С кем стать товарищем, кого принять в штыки,
Нужна решимость разобраться, не робея.

И пусть не умники кругом, не дураки,

Не пышут злобой, не разносчики елея.
Жизнь проживать свою – совсем не пустяки.
То жаром вспыхивая, то огарком тлея.

«Что костры инквизиции мерзкие…»