По Мясницкой по улице Кирова

Открой свои дороги, небо звездное,
Рейс более стремителен, чем рейд.
Нам редко выпадает ехать поездом,
Все чаще самолетом через gate.

Пора признать – мы птицы перелетные,

Не с тем, чтобы попасть под теплый кров,
Всегда в дороге – наша подноготная,
А что дороже этой пары слов?

«Мы ехали, мы мчались через лес…»

Анне Бру

Мы ехали, мы мчались через лес,
Ни версты, ни секунды не считая,
С особенным вниманием и без,
Что жизнь, такая хрупкая, крутая.

Поставь в гараж свой красный «мерседес»

И, тихо Касту Диву напевая,
Возьми бокал, налитый под обрез,
Напитанного солнцами Токая.

Под насыпью – ты помнишь те стихи?

Лежит во рву и смотрит как живая,
Прощенная уже за все грехи,
Красивая, как ты, и молодая.

А ночь когда заступит за порог

И сон уже застит твои ресницы,
Пускай тебе приснится Саша Блок,
И врубелевский Демон пусть приснится.

«Святой Вертеп с волхвами у порога…»

Святой Вертеп с волхвами у порога,
Как промысел наивной простоты,
Народный театр ко дню рожденья Бога,
Где все так вдохновенны и чисты.
А дальше – заповедная дорога
Впрямую от звезды и до воды.

«Никак Москва ликует…»

Никак Москва ликует?
Виньетки в кружевах.
Как выйдешь на Тверскую —
Так тут же скажешь: «Ах!»

Заморская картина,

Чудачества извне,
Вихляют серпантином
При русской старине.

И я скажу: «Усердствуй» —

Восторгу своему.
Пусть будет праздник сердцу
В противовес уму.

«Он приближается – разглядывайте краски…»

Он приближается – разглядывайте краски,
Исконно русский, а не финно-англосакский,
Дедуля славный, взявший посох для острастки,
Товарищ в валенках, напяливший халат.

С девицей снежною за ручку, не в обнимку,

Довольно строго, без намека на ужимки,
Весь в оперении бравурных звуков Глинки,
Параден обликом, в общеньи простоват.

И непростительно в личине новомодной

Нравоученьем укорять себе подобных
За бесшабашное веселье торжества.

Куда как проще подойти и слиться с ними,

Назвать согражданами добрыми своими
И разгуляться в славном городе Москва.

«Забава с Новым годом миновал…»

Забава с Новым годом миновала,
На улице уныло и темно,
И Муза та, что Данту диктовала
Страницы ада – мне стучит в окно.

Не ведая, что с этой дамой делать,

И сильно опасаясь оплошать,
Я шторы запахнул рукою смелой
И сразу завалился снова спать.

«Распутица – отнюдь не благодать…»