По Мясницкой по улице Кирова

Что костры инквизиции мерзкие?
Что костёр девы Жанны Д'Арк?
Взвились ярче костры пионерские,
Красно-пламенный детства угар.

Помню, раз в одно утро туманное

Речь несвязную молвила ты,
Что мы просто смешные и пьяные,
Запоздавшие в осень цветы.

«Фиоритуры – это лесть…»

Фиоритуры – это лесть,
Вокала трепетного перлы.
Из глуби вдоха к высям лезть,
До муки слез щекочет нервы.

Семь раз отмерь и трижды взвесь,

Еще не факт, что будешь первым.
Зато невежество и спесь
С тобою встретятся, наверно.

Какое счастье, что мы здесь,

Светлы душой и не манерны.
Живем и радуемся днесь,
И все уйдем закономерно.

«Мой вымышленный друг совсем не рад…»

Мой вымышленный друг совсем не рад
Сознанию, что он живет как раб.

Свобода, по-французски liberte,

Наверное, засветит нашим детям,
Как в наши дни ворвалось фуэте,
Рожденное еще когда Чекетти.

А нам по жизни некогда весна

Обманным эликсиром послужила,
Как флаги революции, красна,
Со звездами, что сгустком крови в жилах.

«Из театра представления…»

Из театра представления —
В театр переживаний.
Устав от ночи бдения,
Заснул я на диване.

Москва, назад столетие,

Открыла мне кулисы.
Таирова там встретил я,
И Коонен Алису.

Свое пристрастье вкусами

Не упустив из виду,
Я в переулке Брюсовом
Райх встретил Зинаиду.

«Твой сон не в руку», – скажете

С лицом в надменной мине.
Зато не надо в гаджете
Мне их искать отныне.

«В метро сегодня, окрыленные…»

В метро сегодня, окрыленные,
Все с красной ветки на зеленую,
Да и с оранжевой на синюю
Все молодые и красивые.
И, словно свита триумфатора,
Все скопом ввысь по эскалатору.

И даже мне больные нервы

День марта календарный первый
Сумел всерьез разбередить.
Всё потому, что бог Ярило,
Со всей космическою силой,
Явил языческую прыть.

«Грядущих дней в остатке чисел мало верст…»

Грядущих дней в остатке чисел мало верст,
Сны в колыбели, жизни выстрел и погост.
Куда теперь, скажи, субстанция моя,
И неужели знать о том не вправе я?

Увы – не дадено почившей в бозе деве

Хоть малой толикой намека рассказать,
Какие слышатся ей райские напевы,
Что ублажает ее мертвые глаза.

«Смятение в глазах и блеск отчаянный…»

Смятение в глазах и блеск отчаянный,
Защитная готовность на все сто.
Кто будешь ты, попутчица случайная,
В раструбе долгополого пальто?
Не скромности удел ходить по лезвию,
Жизнь вовсе не арена Шапито.
Мне кажется – я знаю, ты – поэзия,
Но как посметь сказать тебе про то?

«Мой ангел, голубка моя…»

Зое Бру