По нам плачут гангстеры

Маркус почти свалился, но успел выпрямиться. Он ухватил Хвана за щиколотку и тоже протащил по постели, а когда решил пощекотать ступню, чуть не получил пяткой по челюсти. Рефлексы у Лима – что надо. Кое-как натянув первые попавшиеся брюки, Маркус прошел на кухню и стал шарить по всем поверхностям, до которых мог дотянуться.

– Где телефон?

– Там, где ты его бросил, – отозвался Лим, пробормотав напоследок. – Как и обычно…

Хван поджег сигарету. Зажигалку отбросил куда-то в сторону. Позже она потеряется в одеяле, но не беда – есть еще несколько. Он втянул смог, заполняя внутренности едким паром. Вглядываясь в потолок, заметил, что он вовсе не белым, как Хван считал раньше, а красно-коричневым. Это странно – узнавать что-то новое о квартире, в которой живешь уже несколько лет. Хван довольно потянулся, разминаясь. Он перекатился на живот и взял с тумбочки книгу, которую читал накануне. Раскрыл страницы, откуда выпала небольшая золотистая закладка. Сквозь затяжки, его глаза стали бегать по черному тексту.

Клодвиль был выдающимся деятелем искусства, рисовал в стиле импрессионизм. Кстати, импрессионисты вдохновлялись живописью Инферии. Яркие цвета разошлись по всем странам, поражая своей красотой. Клодвиль уже к пятнадцати годам стал знаменит в своем городке из-за качественных карикатур. Он брал за работу двадцать золотых монет, что равнялось месячной зарплате маляра. Однако зазнайка-шаржинист не сыскал славы в столице, куда рвалось его Эго. Все сломал один пейзаж – незамысловатый, без тайного смысла или загадки. Чистая природа, которую он увидел на полотне другого столичного художника. Клодвиль покорился искренностью. Но, увы, та прелесть, которую он видел в обыденности, не пришлась по вкусу публике. Не добившись успеха и подорвав свое самолюбие, он попытался покончить с собой. К счастью, безуспешно, ведь позже Клодвиль сотворил несколько картин, принесших ему плоды в будущем. Например «Небеса», где изображена его жена Кармела с зонтиком, пока ветер играл с платьем на фоне грозовых туч. Пока художник тонул в депрессии, к нему пришел старый друг Дюри и предложил провести выставку в Элизиуме. И после этой поездки Клодвиль стал сказочно богат, ведь общество Элизиума приняло импрессионизм с горячей любовью.

Что забавно, в той же эпохе и том же городе жил-был еще один художник-импрессионист по имени Клодфиль. Сначала Клодвиль и Клодфиль бурно поругались, а потом стали близкими друзьями. Ссора началась в того, что их перепутали. Виль посчитал, что какой-то урод использовал его фамилию, чтобы присвоить себе славу. К слову, Виль был выдающимся творцом. А позже оба художника написали картины с названием «Страхолюдина», видимо, чтобы поиздеваться над критиками. Выглядели же мужчины совершенно по-разному: один смотрелся белокурым и кудрявым, а другой черноволосым и темпераментным. Виля называли «денди» за стиль: в руке трость, на ладонях тонкие кожаные перчатки, элегантный галстук перетягивал шею; мужчина фланировал по улицам как грация во плоти. Филь же носил кружевные рубашки, но вытирал подошвы о моду, а галстуки даже завязывал не до конца.

Хван расслабленно улыбнулся, читая абзацы. Маркус в соседней комнате разговаривал по аппарату, оформляя заказ. Внезапно кто-то с напором нажал на дверной звонок, и не один раз. Хван растерянно обернулся – они не ждали никого так поздно. Слез с постели и наспех запахнул халат, перетягивая шелковым поясом. Он затушил сигарету о стеклянное дно пепельницы и повернул замок. Увиденное обескуражило, заставив в недоумении застыть.

– Исаак?

– Айзек, – парень с банкета мялся в холле, держа в руках небольшой букет малиновых роз.

– Айзек, – Хван кивнул. – Что тут делаешь? Как нашел мой дом? – но забитый посетитель не спешил отвечать, только смотрел на Лима своими собачьими глазами. – Стой, ты следил за мной?

– Да…

– Слушай, – Хван до конца открыл дверь и вышел чуть вперед. – нельзя так делать. Зачем ты здесь?

– Я, – голос Айзека сорвался, что заставило его прокашляться. Набравшись смелости, он продолжил. – Я не мог забыть о тебе. Просто… Ты – другой уровень. Я имею в виду, что не встречал никого похожего раньше. После нашей встречи хочется увидеться снова. Вот, я и пришел, чтобы… Чтобы пригласить тебя на свидание.

Лим опешил. Единственное, о чем он думал – мальчишке нужен хороший психолог. Если он так эмоционально привязывается за пару часов, то у него явно проблемы.

– Приятель, – Хван старался быть помягче, но и утаивать правду не собирался. – Я – просто хост. Побыть рядом с тобой – это моя работа. Просто работа. Оно не значит, что у нас должна появиться какая-то ментальная связь или влюбленность. Ты мне заплатил за встречу, помнишь? Все понарошку, ничего настоящего.

– Я знаю, – Айзек с энтузиазмом закивал. – Но… Ты действительно запал в душу. Пожалуйста, дай мне шанс.

Осознавая, что этот долбан не уйдет без пинка, Хван решил добить его последним аргументом:

– Айзек, у меня, типа, есть муж, – но тут же осекся. – Без «типа». У меня есть муж.