По обе стороны любви

Между прочим, интересно бы взглянуть на супруга этой самой донны! У таких ведь не мужья, а вот именно супруги. Собой, вполне возможно, не красавец и даже не первой юности мужчина, но — синьор! Какой-нибудь Пьетро или Паоло с суровым взором, почетный флорентийский гражданин. Из тех, которых узнают в любой толпе. Идет по улице — встречные кланяются, с почтением поглядывают искоса на его двухэтажное палаццо с балконом по всему периметру. А у синьоры супруги — бархатные платья, жемчужная сетка в прическе и свободного времени вагон. Гуляй себе по Флоренции, любуйся средневековой архитектурой и прочими шедеврами… Ни тебе уроков, ни педсоветов… Или же шедевры — это было не в Средние века, а, наоборот, в разгар Возрождения? Хотя Возрождение в Италии вроде началось раньше… а в Европе… или наоборот?

Завистливо вздыхая, она машинально вывела столбиком «Вероника», «Пьетро» и «Флоренция» и, заключив все в овальную рамку, украсила затейливыми завитушками.

И как обычно, только после этого спохватилась, что испортила поурочный план.

Но вдруг оказалось, что именно на этом самом плане и было положено начало истории жизни донны Вероники, рожденной в счастливые времена процветания достославной Флоренции!

Глава 5

— Слушай, Свет, вы по программе проходите хоть что-нибудь из средневековой архитектуры? Желательно итальянской. Ну там какие-нибудь воспоминания современников… я не знаю… или древние рисунки, или фотографии?

Светлана кинула на Веронику зоркий взгляд из-под челки, косо прикрывавшей правый глаз. Вероника не постигала, как можно было терпеть подобную прическу. У нее самой от такой челки давно началась бы крапивница.

— Новая идея? — осведомилась Светлана.

Лучшая Вероникина подруга была преподавателем истории по специальности и психологом по призванию. По крайней мере в Вероникиной душе она читала как в открытой книге. И, как настоящий психолог, имела свой собственный взгляд на каждую жизненную ситуацию.

— Надо же! Чего только с учителями не бывает, — удивилась она, выслушав сбивчивое повествование о посещении музея. Потом чуть отодвинулась, окинула подругу изучающе-бесстрастным взглядом и, покачав головой, вынесла предварительное заключение: — Ну, та-ак… Что я могу сказать? Видимо, случай типа сублимации по Фрейду. Доработалась ты, в общем, Вероника Захаровна!

И по ее тону стало ясно, что у нее, Вероники, большие проблемы. Правда, Светлана тут же смягчилась, утешающе погладила ее по плечу и вспомнила:

— Хотя у нас, между прочим, тоже один родственник все писал! Дядя Миша, теть-Викиного мужа брат. И почему-то все время про кота. Теть-Вика рассказывала: как напьется, так сядет и пишет. И все, главное, про кота! — И прыснула. Но тут же спохватилась и добавила ободряюще: — Но знаешь, в целом Мужик абсолютно нормальный! По виду никак не подумаешь…

Как историк, Светлана имела, конечно, право и даже отчасти обязана была проводить аналогии и выводить умозаключения.

Однако на сей раз Вероника оскорбилась.

Какой-то спьяну выдуманный кот — и донна Вероника, флорентийская синьора!

Она холодно посмотрела на косую челку, из-за которой похоже было, что у Светки не два, а полтора глаза.

В памяти тотчас явилось другое лицо: оживленное, чуть насмешливое, будто давно знакомое. Эта женщина словно хотела что-то передать Веронике взглядом. И казалось — стоит только еще раз вглядеться в это лицо, сосредоточиться, прислушаться — и зазвучит ее голос, не то чтобы резкий, однако смелый и завораживающе непривычный, со словами нездешними, таинственными и значительными. Но некоторые из них, пожалуй, можно будет угадать — во всяком случае, отчего бы не попробовать?

Светлана стояла рядом и, сверля Веронику неполным комплектом глаз, как обычно, читала ее мысли.

— Ах, простите, я и забыла, что Вероника Захаровна у нас сценарист! — с усмешкой вскричала Светка. — Главный специалист по новогодним сценкам! Так это, значит, ваш новый персонаж, МАЭСТРО?

Вероника помрачнела и отвернулась.

Школьный конкурс новогодних сценок был ее ахиллесовой пятой.

Из года в год, в то время как другие классы дисциплинированно репетировали отрывки из «Морозко», «Снежной королевы» и «Двенадцати месяцев», у нее разгорался скандал с ролями. Никто в ее ученическом коллективе, как она ни уговаривала, не желал исполнять ленивых падчериц, злобных мачех и незначительных слуг. Взамен таковых настойчиво предлагались кандидатуры человека-паука, графа Дракулы и русалки Ариэль.

Выбившись из сил спорить и доказывать и в очередной раз проклиная свою бесхарактерность, Вероника садилась писать новый сказочный сценарий.

Пожалуй, только эти сценарии и заслуживали наименования ее собственных методических разработок. Наименования, понятно, иронического…

Хотя, между прочим, задача была не из легких. Попробуй-ка кто объединить в одном сюжете Шрека со Снегурочкой, а Гарри Поттера со Снежной королевой!