По остывшим следам

Когда новость дошла до государя, он прозрел. И быстро открестился от авантюриста. Духовную миссию во главе с архимандритом Паисием, что подготовил Победоносцев, оставили. И вручили людям немного оружия. Но другой поддержки государства лишили и никаких полномочий на переговоры с негусом не дали. В результате Ашинов и полторы сотни проходимцев поплыли в Красное море на свой страх и риск. Дальше помнишь, что было…

– Деталей не помню, – возразил Лыков. – Правительство засекретило всю экспедицию, газетам велели молчать.

– Конечно! – взвился генерал. – Ведь Ашинов чуть не столкнул нас лоб в лоб с Францией! Только начали складываться союзнические отношения. И вдруг какой-то идиот поселился во французских владениях и не хочет оттуда уходить. Ведь «вольный казак» раздумал торить пути в Абиссинию. Жарко, опасно, разбойные племена кругом… Он захватил старую крепость Сагалло и обосновался в ней. Поднял русский флаг, разбил сады и огороды… Но Париж еще в тысяча восемьсот восемьдесят втором году купил крепость у туземных вождей. Как так? Что за явление Христа народу? Их дипломаты задали этот вопрос нашим. Те испугались: назревал международный скандал. Спросили государя, что делать. Тот из-за дурня ссориться с Францией не собирался. И велел ответить, что русское правительство никакого отношения к частной миссии авантюриста не имеет. И если Сагалло находится на территории французского протектората, то Ашинов обязан подчиниться властям.

– Сдал казаков с потрохами? – вставил сыщик.

– Сдал и правильно сделал. Казаки там были те еще, жулик на жулике. Французы ничего не имели против экспедиции русских в Абиссинию. Но порт на Красном море – это уже другая история. Такие вещи принято согласовывать заранее. В результате приплыли военные корабли и разнесли лагерь к чертям. Отдадим должное галлам: они трижды по-хорошему просили атамана убраться. Но у Николая Иваныча мозги всегда были набекрень. А тут он возомнил себя крупным политиком, расширил-де границы империи… В итоге шесть человек были убиты: три женщины, двое детей и казак. Больше двадцати человек получили ранения.

– Там были женщины и дети?

– Были. Многие поехали целыми семьями, поверив в басни Ашинова про лучшую жизнь.

– И что дальше? Их возвратили в Россию, помнится. Что сделали с атаманом?

– Да, государь повелел всем вернуться. Случившееся не красило Париж, ведь отряд Ашинова вел себя мирно и не сопротивлялся. А по ним из пушек… Дело замяли с обеих сторон. Нашим газетам приказали заткнуться, а французские сами помалкивали, так как хвалиться было нечем. Власти провели следствие. Паисия сослали в Грузию, рядовых «казаков» вернули к месту жительства. Атаману приказали три года сидеть в Царицыне под гласным надзором полиции. Но в целом он отделался легко. Надзор сняли раньше времени: кто-то наверху помогал мошеннику.

– Где он сейчас? Жив ли?

– Я не следил за ним, – ответил генерал-майор. – Знаю лишь, что Ашинов пару лет назад занимался имением жены, стал помещиком.

– Понятно, – вздохнул Алексей Николаевич. – Черт бы с ним. Но его люди… Могли некоторые из них остаться в Африке? Не из их ли числа мой Вязальщиков?

– Надо смотреть следственное дело.

– Посмотрю, для этого и приехал. А ты валяй про Абиссинию. Насчет военной тайны можешь не повторяться, выложи только факты.

– Факты… Давно это было, я уж половину забыл.

– Виктор, ты не ломайся, а дело говори, – строго приказал коллежский советник. – В Казани людей убивают. Ты упомянул экспедицию какого-то Леонтьева, что имел из-за нее объяснение с нынешним государем.

Виктор Рейнгольдович скривился:

– Эх, забыть бы это все, а, Леша?

– Я жду.

– Тогда отложим поручика Леонтьева, а поговорим сначала о другом поручике, Машкове.

Лыков молча слушал. Таубе продолжил:

– Неприятная история с Ашиновым не могла отвлечь нас от самой Абиссинии. Интересы государства требовали нашего присутствия в этой стране. Россия хотела иметь в Африке конфидента, понимаешь? И Абиссиния подходила для этой роли. Она постоянно воевала с соседями – Египтом и Суданом. Это выглядело в глазах нашего общества как война православия с исламом. Затем они сцепились с Италией – это уже схватка с католическим миром. Обывателя все это занимало. И вот нашелся в нашей армии такой человек, как Виктор Федорович Машков. Поручик впервые пробрался в Аддис-Абебу в том же году, когда французы воевали с Ашиновым. Действовал на свой страх и риск, а поди ж ты…

– Как так? – удивился Лыков. – Если он офицер, для этого ему пришлось бы уволиться из армии.