По правилам и без (СИ)

Вздохнув уже скорее по привычке, я стянула с себя зимнюю куртку, и, предварительно отряхнув (сегодня, как-никак, выпал первый снег — хотя и запоздало, в начале декабря, но опоздание он решил компенсировать количеством), повесила на пустующий крючок для одежды. Сапоги на толстой подошве без всяких изысков отправились под тумбу, на которой безмятежно дрыхла ангорская кошка Лиса. Ключевое слово «дрыхла» — я не удержалась и стряхнула на нее остатки снега с шапки.

Раздалось недовольное «Мяу», но эта ленивая зараза так и не сдвинулась с места, лишь посмотрела на меня так, словно пыталась испепелить. Да уж, некоторые вещи не меняются.

Забросив сумку в свою спальню, я поплелась на кухню — ставить чайник. Умру, если не выпью хотя бы чашку кофе, а лучше — три. Нет, я не кофеманка (хоть и люблю этот напиток), а выполняю предписания врача — спецгруппу мне дали не за красивые глазки, и даже не за плохое зрение (оно-то у меня отличное), а за регулярное понижение давления. Вот и приходится его повышать подручными и, что греха таить, вкусными средствами.

Насыпав ароматного порошка — почему-то, сколько не пыталась себя приучить, я пью только растворимый кофе, причем три в одном, — я поползла обратно в спальню, на ходу стаскивая пиджак и водолазку. Вслед за ними в угол полетели джинсы и носки, а из шкафа тут же были выужены спортивные штаны и безразмерная футболка с таблицей проверки остроты зрения, заканчивающейся надписью «Хватит пялиться на майку!». Только я натянула домашние вещи, клацнул чайник, и вовремя: я уже хотела наплевать на все и завалиться спать минимум до завтрашнего обеда.

Все-таки, уроки Сержа — не время, чтобы отдохнуть. Даже если ты пришла на урок едва ли не впервые (хотя, если серьезно, то это был пятый раз) за семестр, это не повод отлынивать, особенно от игры, и особенно когда капитан твоей команды — парень с донельзя подходящей кличкой «Князь». Они, на пару с Керном, ставшим капитаном другой команды, меня прямо-таки загоняли: второй, словно специально, подавал в мою сторону, а первый даже не пытался помочь. Хотя, кого я обманываю: он готов был в любой момент исправить мою оплошность, которая, к счастью, последовала лишь одна. Но мы все равно проиграли: наверно, это карма такая. Вроде бы отбивали, забивали, а все равно проиграли две игры из трех (причем оба раза завалились на «контрольном мяче»), в результате чего вынуждены были позорно пропрыгать «жабками» три круга по немаленькому залу. Так что болели не только отбитые мячом руки, но и ноги.

А еще хотелось взвыть: кого еще обвинить в проигрыше, как не отличницу, которая и на физкультуру-то раз в пятилетку ходит? Дима, конечно, ничего не сказал, да и остальные тоже, только вот взгляды порой бывают красноречивее слов. Так что настроение, и так упавшее ниже плинтуса, скатилось до абсолютного нуля. Да и заколку мне Воронцов так и не вернул, да еще и красноречиво усмехнулся, дотронувшись до своей щеки. Напоминает, гад, будто я без него забуду!

А ведь не забуду ни его запаха, ни взволнованного шепота, ни холодного взгляда с едва различимыми нотами ярости и раздражения, ни его неожиданных слов.

«Тебе с распущенными волосами лучше».

Я подошла к зеркалу и сняла одолженную у Кати резинку. Темно-рыжие волосы доставали мне до середины спины и чуть вились, не доводя меня, впрочем, до состояния «пуделя». Но весьма милые, если над ними поколдовать, завитки с лихвой компенсировал проклятый цвет. Да еще и фамилия… краше было бы, только будь я Белкиной.

— Так, кофе, — решительно напомнила я себе, ухватывая резинку и собирая волосы в неаккуратный пучок. Но, подумав, сняла ее и распустила волосы — хотя бы дома.

Прелесть растворимого кофе в том, что его можно заваривать, даже где-то проторчав пять минут после того, как чайник закипит, и вкус его от этого хуже не станет. В этом я в очередной раз убедилась, заливая чашку кипятком и усаживаясь с ней на уютный уголок, как раз напротив телевизора, который я успела включить параллельно с завариванием кофе.

По местному каналу шли новости: сюжет о флэшмобе в честь начала зимы как раз закончился, и ведущая заговорила о том, что наконец-то поймали заказчика громкого убийства сына какого-то политика. И, конечно же, он тут же нанял адвоката, причем лучшего в городе: Константина Викторовича Воронцова. Того у самого выхода из здания милиции облепили журналисты.

«Скажите, ваш клиент признает себя виновным?»

«Как вы будете строить линию защиты?»

«Правда ли, что ваш клиент виновен в еще трех убийствах?»

«Сколько вам заплатили, чтобы вы помогли отмазать от тюрьмы убийцу двадцатилетнего юноши? У вас ведь у самого есть сын не намного младше…» — от такого наглого вопроса я поперхнулась кофе, а вот мужчина с телеэкрана даже глазом не моргнул.