По правилам и без (СИ)

— Смотри мне, если узнаю, что не делаешь домашнее задание — пеняй на себя. Сама ведь потом не поступишь и будешь без образования, — и снова одно и то же. Вот только почему до мамы никак не дойдет, что я поступлю, причем с большей вероятностью, чем остальные мои одноклассники? И что даже если и не сделаю домашку, все равно успею решить все в классе, или учителя простят — редкость ведь; и что на учебу не нужно тратить все свободное время, без отдыха все будет только хуже, и никакие знания сердечнососудистой системы не помогут, если резко упадет давление.

Наверно, только у моей мамы вызывает недовольство «десять» даже не за контрольную, а за самостоятельную по не нужной мне биологии; только она за «одиннадцать» по алгебре может долго читать морали на тему того, насколько важен средний балл аттестата. Но, как бы там ни было, я люблю эту женщину. Ведь ради меня она бросила институт после четвертого курса, хотя мечтала преподавать, ради меня устроилась на ненормированную работу, и только ради меня порой устраивает лекции — уж она-то знает, как тяжело выживать в этом мире, особенно когда осталась одна с четырнадцатилетним подростком.

— Мам, я грею ужин? — и снова привычная фраза, которой заканчиваются любые морали. Утвердительный кивок, и я плетусь обратно на кухню, понимая, что настроение приближается к точке замерзания Гелия*. По телевизору снова новости: рассказывают про то преступление, заказчика которого будет защищать Воронцов, но я намеренно убираю звук — не хочу слышать эту историю в новой интерпретации уже третий раз за сегодня. На плите греется картофель с мясом, за окном падает снег, из еще почти полной чашки доносится божественный аромат кофе, мама умывается и идет ужинать…

…семейная идиллия нарушается, так и не успев начаться.

Даже тщательно обдумав все спустя некоторое время, я так и не поняла, что же произошло сначала: маме позвонил неизвестный номер, или она увидела репортаж, в котором как раз показывали всех действующих лиц громкого убийства — то есть заказчика, исполнителя, убитого и адвоката заказчика, — но она разом побледнела, едва не выронила телефон и вернулась в ванную, зачем-то там запершись. Спустя минуту раздался шум воды и трель звонка — стандартной мелодии Nokia, которую мама все не хочет менять.

— Мам, все хорошо? — я постучалась в ванную костяшками пальцев, прислушиваясь к исходящим оттуда звукам.

— Да, дорогая, — могу поклясться, что мама плакала, но пыталась это скрыть. — Ужинай без меня и отправляйся отдыхать, а то совсем себя загоняешь.

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться, съесть немного ужина и, забрав с собой остывший кофе, отправиться в свою комнату. Только вот ни читать, ни смотреть что-либо не хотелось — или, вернее, не моглось, а сон пришел где-то под утро. Перед этим я не удержалась и заглянула к маме в спальню: она спала, держа в руках какое-то письмо, написанное красивым и запоминающимся почерком.

Лежащая в ее ногах Лиса подняла голову и вопросительно мяукнула, но, словно убедившись, что я не стану читать чужих откровений, отвернулась от двери и замурчала.

_________

*При атмосферном давлении Гелий вообще не замерзает, а замерзает только при давлении в 25 атмосфер и температуре, близкой к абсолютному нулю.

Глава 4. Два слова

Утро началось для меня с не услышанного будильника и, как следствие, 7:10 на часах. Могло быть и хуже: первым уроком у нас спецкурс по математике, на который учительница всегда опаздывает, а до школы идти всего-то десять-пятнадцать минут, зависит от погоды и обуви.

«Успею выпить кофе», — с радостью подумала я, выползая из-под одеяла и тут же натягивая привычную школьную одежду — черные джинсы-дудочки, серую водолазку и, в порядке исключения, не пиджак, а ажурную вязаную кофточку фиолетового цвета. Благо, в школе тепло, да и кофта шерстяная, хоть и из тонких ниток, так что замерзнуть я не должна. Потом ванная комната — у меня все не как у людей, тем более когда просплю, — где нужно ко всему прочему привести в порядок лицо и, что самое главное, волосы. С первым все получилось быстро: я крашусь редко, и сегодня не тот случай; а вот с волосами пришлось повозиться, причем притащив в ванную кофе и шкатулочку со всеми моими резинками и заколками. Высокий хвост или пучок под шапку не подойдет, низкий смотрится как-то печально, коса — прошлый век, а на колосок рыбий хвост времени нет. Как же плохо без любимого краба, которым можно заколоть волосы уже в школе, не потратив на это и минуты! Есть у меня, конечно, и другие заколки-крабы и заколки-зажимы, но лишь три из них могут удержать все мои волосы, причем ни одна из них не подходит под сегодняшнюю одежду.