Читаем По прозванью человеки полностью

По прозванью человеки

Что ж ты, прошлое, жаждешь казатьсярумяным, завидным et cetera,чем-то вроде клубка,из пушистейших ниточек времени свитого?!..А она выходила из дома напротив выгуливать сеттера,и кокетливо ветеркасался её новомодного свитера.Затихали бессильноаккорды тревожного птичьего клёкота —второпях отходили отряды пернатыхна юг, к Малороссии.А девчонка по лужам неслась, аки по суху — тонкая, лёгкая,совместив территорию памятии территорию осени.Сентябрило.И время подсчёта цыплят наступало, наверное.И была, что ни день,эта осень то нежной, то грозною — всякою…Шли повторно «Семнадцать мгновений весны»,но до города Берна ямог добраться быстрей и верней, чем до этойдевчонки с собакою.И дышала душа невпопад, без резона,предчувствием Нового,и сердчишко стучало в грудис частотою бессмысленно-бойкою…А вокруг жили люди, ходили трамваи.Из врат продуктовогоотоваренно пёр гегемон, не гнушаясь беседой с прослойкою.Занавеска железная…Серое. Серое. Серое.Красное.Кто-то жил по простому наитию,кто-то — серьёзно уверовав…Над хрущёвской жилою коробкойболталась удавка «Да здравствует…»,а над ней — небесас чуть заметно другими оттенками серого.А вокруг жили люди —вздыхая, смеясь, улыбаясь и охая,освещая свое бытието молитвой, то свадьбой, то дракою…Но в 16 —плевать,совершенно плевать, что там станет с эпохою,лишь неслась бы по лужам,по мокнущим листьямдевчонка с собакою.

Вспомни

Вспомни время, как старую фотку…В нём не гнали по радио рэп.В нём четыре двенадцать — за водку,восемнадцать копеек — за хлеб.В нём мы крохотной мелочи рады,как не снилось теперешним вам…В нём артисты советской эстрадыорганичны, как руки по швам.И зовёт, и зовёт в свои сени,безнадёжно закрыв рубежи,постоянная ложь во спасеньебез надежд на спасенье от лжи.И на лошади смотрится бойконе носящий костюмов и брюкгордый Митич по имени Гойко,югославский фактурный физрук.Недоступны ни Осло, ни Меккана века, до скончанья времён.Всюду красная морда генсекав окружении красных знамён.Но летит к нам звездой непогасшей,мотыльком неразумным на светскоммунизженной юности нашейчуть стыдливый негромкий привет.