Не ища себя в природе,в состоянье полутрансамы приходим и уходим,цап-царапая пространство;мы как баги в божьем коде,вырожденцы Средиземья,мы проходим, как проходитбеззастенчивое время…Мы заложники рутины,безучастники событий,мы Пьеро и Коломбины,что подвешены на нити;мы на Волге и Гудзоне,дети тусклых революций…Небо тянет к нам ладони,но не может дотянуться…Мы свободная орава,нам пора бы к Альфам, Вегам…Знаем: больше влево-вправоне считается побегом,и не зырят зло и тупо,не поддавшись нашим чарампограничник Карацупасо своим Комнемухтаром…Но привычки есть привычки,всё так страшно и неясно;и в дрожащих пальцах спичкизагораются и гаснут.Нет «нельзя!», но есть «не надо!..»,всюду мнятся кнут да вожжи…Нам бы выйти вон из ряда,но в ряду комфортней всё же…Всё, что писано в программе,мы узна́ем в послесловье.Остаётся лишь стихамиистекать, как бурой кровью;потому что в наших норах —атмосфера тьмы и яда,потому что в наши порывъелись запахи распада…От Ванкувера до Кушкив двадцать первом шатком векеспят усталые игрушкипо прозванью человеки;на бочок легли в коробкифрезеровщик и прозаик,души вынеся за скобки,чтоб не видели глаза их…Недопаханные нивы…Недобор тепла и света…Лишь одни стихи и живы.И спасибо им за это.
без вести
За праздничным окном летит игривый бал,в морозной полутьме — прозрачней звуки вальса…Печальна доля тех, кто без вести пропал.Ещё печальней — тех, кто без вести остался.Любой из них к судьбе безрадостной привык…И, отнеся себя к несчастной низшей расе,они и не живут, а пишут черновик,пролог для жизни той, которая в запасе.Незримый их девиз — не греться и не греть,ни в чем не отличать заката от рассвета…Потупясь. Вдоль стены. То впроголодь, то впредь —поверив, что в конце зачтётся им за это.За ними без огня влачится бледный дым,кроящий им судьбу по тусклому шаблону.Прошу тебя, Господь, не дай мне стать таким.Не влей меня, Господь, в их серую колонну.Пусть мимо не пройдёт весёлый карнавал,и фейерверком ввысь взлетают звуки вальса…Горюю я о тех, кто без вести пропал,но не хочу быть тем, кто без вести остался.