По расчету (СИ)

— Вы добрый господин. Никто бы не пришёл в комнату умирающего холопа. Это много значит. Спасибо.

Чарли ласково, как ребёнка, погладил его по голове и запавшей щеке.

— Тише-тише, тебе не надо так много говорить. Вот так, отдыхай. Сейчас я немножко освежу тебя, и станет легче. Вон уже Джереми идёт с чистой водой. Хочешь пить?

Гарри кивнул, Джереми приподнял его голову, а Чарли, налив в стакан холодной воды, осторожно напоил его, следя за тем, чтобы холодная вода не стекла по подбородку, не проливалась мимо.

Больной, напившись, обессиленно обмяк, и его муж бережно опустил его обратно на подушку. Чарльз налил воды в маленький тазик, смочил в нём белую тряпочку и провёл по вспотевшему лбу Гарри.

***

Чарльз просидел у постели Гарри до самого конца. Джереми был тут же: помогал, менял воду, приподнимал мужа на кровати, когда было надо. Гарри умер в пятом часу утра, в бреду, не приходя в сознание.

Когда он выдохнул в последний раз, в комнате повисла гробовая тишина. Чарли сидел, глядя на бледное лицо человека, который был жив ещё минуту назад, и думал о том, как, и правда, несправедлива жизнь. Гарри было всего двадцать два, и он мог бы прожить долгую жизнь. Но теперь его зароют в землю в деревянном ящике, и он, молодой хорошенький мальчик, никогда не будет растить сына, не увидит внуков, никогда не… Никогда — страшное слово.

Чарли был морально опустошён. Совсем недавно он пережил смерть отца, и теперь смерть юноши, которого он видел впервые, затронула его не меньше. Джереми молчал, ссутулив спину. За окном начали петь птицы, подул ветер. Чарли медленно, осторожно накрыл тело простынёй и, положив руку на плечо альфы, тихо сказал:

— Иди спать, Джереми. Надо поспать.

Они вышли, плотно закрыв за собой дверь, и Чарли медленно, нахмурившись, побрёл в свою комнату. Там, окинув взглядом уже разобранную Виктором постель, он прошёл в ванную, сел на белый стул, скинул одежду, умыл лицо и руки в серебряном тазике, который заранее оставили для него, надел сорочку и, пробежав босыми ногами по холодному полу, юркнул под одеяло.

Было холодно. Ноги не согрелись, холод полз вверх по телу, и скоро Чарли стал стучать зубами. К тому же, физический дискомфорт вызывал дурные сны, и омеге снилось, что он умирает, что ноги холодеют именно от этого. Потом ему снился Гарри со страшными пустыми глазами мертвеца. Проснувшись в ужасе, Чарли заплакал, уткнувшись лицом в подушку. Ему было одиноко и страшно, его не оставляли мысли о смерти, лёжа в своей постели, он будто видел всю толщу ночного неба, мириады звёзд, и чувствовал себя песчинкой в огромном пространстве.

Раньше, когда ему бывало страшно, он прибегал в постель к отцу, благо, спали они в одной комнате. Тогда становилось тепло, уютно и совсем не страшно. Вспомнив отца, Чарли заплакал ещё отчаяннее и жалобнее. Абсолютное одиночество давило страшным грузом, и он решился на отчаянный шаг — пойти к единственному человеку, который, пожалуй, не был бы против. К Теобальду.

Это было опасно. Это было против правил. Слуги могли бы увидеть, и тогда по всему замку разнеслась бы молва о том, что омега бегает к своему жениху ночами до свадьбы. Но делать было нечего — быть одному было так плохо, а Теобальд был таким любящим, ласковым и заботливым, что Чарли был готов наплевать на приличия.

Он встал, накинул халат, надел мягкие домашние туфли, взял свечку и крадучись выскользнул в коридор. Он никогда не бывал в личных покоях жениха, но знал, где примерно они находятся. Проверив на всякий случай кабинет и убедившись, что Теобальда там нет, Чарли пошёл дальше по тёмному коридору.

В крыле, где жил Теобальд, была одна единственная незапертая дверь, и именно её и надо было искать. Чарли дёргал каждую ручку, и, наконец, одна поддалась. Он осторожно толкнул дверь и оказался в темноте чужой спальни. Было прохладно, из окна дул ветер, и омега поёжился. Большая кровать под балдахином стояла напротив двери. Теобальд спал — об этом говорило его ровное, спокойное дыхание. Однако омега всё ещё сомневался, в ту ли комнату он попал. Подойдя на цыпочках к кровати, Чарли убедился, что это был именно герцог. Он спал на спине, закинув одну руку за голову, а вторую положив на живот поверх одеяла. Лицо его было спокойно и расслаблено.

Юноша сел на кровать рядом и долго глядел на жениха, не решаясь разбудить. Наконец Теобальд, сквозь сон почувствовав чей-то пристальный взгляд, открыл глаза и вздрогнул от неожиданности.

— Чарли? Что вы здесь делаете?

— Простите, Тео, я… Я пришёл… Гарри умер, Тео. Мне так страшно и одиноко…

— О, Чарли, да вы совсем замёрзли… Руки как лёд. Вы хотите остаться? Я не трону вас.

Чарли доверчиво улыбнулся.

— Я не сомневаюсь.

— Забирайтесь, вот так, — Теобальд откинул одеяло, позволяя юноше лечь рядом. — Боже, у вас совсем холодные ноги. Вы что, пришли босиком?

— Нет, в комнатных туфлях.

— Давайте сюда свои ледышки.