По расчету (СИ)

Чарли накормил и перепеленал малыша при помощи Доминика, а Джереми, зашедший ненадолго, отправился обратно на конюшню. Омеги долго ворковали над малышом Эдмундом, который всё никак не хотел засыпать, а потом отправились в комнаты Чарли. Там юный хозяин угощал Доминика чаем с круассанами, рассказывал о своём детстве и семье, о том, как попал к дедушке Норберту, а потом от него в поместье герцога Ратленда. Пока юноши пили чай, альфы вернулись с прогулки, и Чарли отправился обедать, а Доминика оставил в своих покоях, потому что там графу и в голову не пришло бы его искать.

За обедом Чарли внимательно наблюдал за близнецами и был удивлён тем, как внешне идентичные мужчины различаются между собой. Лицо Теобальда светилось добротой и спокойствием, доверием и уважением к тем, с кем ему приходилось говорить. Лицо же Уильяма, внешне благодушное и даже слащавое, таило в себе угрозу, ненависть и раздражение. Его глаза впивались в собеседника, изучая, будто препарируя, пытаясь добраться до самой души, до самых тайных и сокровенных мыслей. Чарли неприязненно ёжился под взглядом его холодных серых глаз, Картер насмешливо и смело встречал его взгляд, а Теобальд отвечал близнецу снисходительными взглядами взрослого человека, который добродушно смотрит на обиженного ребёнка.

Весь оставшийся день прошёл натянуто и скучно, и Чарли под вечер не выдержал и ушёл в свои покои, где его ждал Доминик. Во избежание мерзких поползновений со стороны графа, которые непременно последовали бы, ночуй Доминик в своей комнате, Чарли позволил юноше остаться в своей спальне до утра, велел ложиться спать и ничего не бояться, а сам ближе к ночи выскользнул из комнаты и на цыпочках отправился в кабинет Теобальда. Тот сидел у камина с книгой в руках и отдыхал от утомительного общества Уильяма.

– А, Чарли, как я рад вас видеть! – оживился альфа.

Чарли уселся к нему на колени и доверчиво прислонился виском к его щеке.

– Тео, мне очень-очень нужна ваша помощь.

– Да? Я слушаю вас, – ответил Теобальд, поглаживая жениха по спине тёплой ладонью.

– С вашим братом приехал секретарь, прелестное юное создание по имени Доминик. Мне неловко говорить о подобном, но он отнюдь не секретарь Уильяма, а нечто другое, о чём упомянуть вслух я не смею. Вы понимаете меня?

– Увы, понимаю больше, чем мне бы хотелось, – лицо Теобальда помрачнело. – Вот негодяй. Этот мальчик боится его, как чумы, да?

– Да. Кроме того, я отчётливо увидел постыдные отметины на нём, оставленные излишней жестокостью графа.

– Где он сейчас?

– Я оставил его у себя в покоях, пусть пока ночует у меня. Но… Тео, можно ли сделать так, чтобы он остался у нас в замке насовсем? Мы ведь можем спасти его?

– Я очень постараюсь уговорить Уилла. Я поговорю с ним, не переживайте, мой добрый ангел. Как Джереми? Как он справляется со своим горем?

– Его душу сковывает скорбь и тоска, но этот чудесный мужественный человек находит в себе силы не падать духом. Я восхищён его стойкостью. Во многом справляться с утратой ему помогает сын, которого он назвал Эдмундом, как хотел Гарри… События последних дней наводят и на меня на мрачные мысли, Тео. Ложась по ночам в постель, я невольно думаю о том, как жестока судьба ко многим моим знакомым… Дедушка Норберт в полном одиночестве мучается от подагры, всеми забытый и оставленный. Гарри умер, а несчастный Джереми страдает из-за его смерти. Сегодня я узнал тайну этого мальчика, который заслуживает любящего мужа… Это особенно ужасно. Я люблю вас, Теобальд. И то, что последует за нашей свадьбой… ну, вы же понимаете, – Чарли покраснел и потупился, – для меня это нечто прекрасное и долгожданное. Что-то, что сделает меня счастливым, сделает отцом ваших детей. Доказательство нашей с вами любви… А Доминик… Он младше меня, а уже познал это с другой стороны… Как нечто отвратительное, насильственное, исполненное жестокости… У него вся шея черна от укусов… Мне страшно за него, Тео…

Чарли весь сжался и приник к тёплой груди Теобальда, и тот ласково зарылся пальцами в его растрёпанную причёску.

– Да, мой милый, жизнь жестока, – покачал головой герцог, успокаивающе гладя юного жениха по голове. – Ещё печальнее история моих родителей.

– Вы никогда не рассказывали, – любопытный Чарли навострил уши.

– Не самая весёлая история перед сном, любовь моя. Давайте в следующий раз.

– Ну пожалуйста… Тео, пожалуйста…