По расчету (СИ)

– Я-то не вызываю его на конфликт, – иронически хмыкнул Теобальд, глядя на брата. – Это тебя стоит попросить быть с ним повежливее.

– Я очень постараюсь, но не уверен, что справлюсь. Говорить ему колкости – единственное, что мне приятно в общении с ним.

– Смотри не поплатись за это своей головой. Мальчишка.

Картер улыбнулся.

***

Переговорив с Чарли и Картером, Теобальд направился обратно в зал, где всё ещё кипела светская жизнь. Было уже совсем поздно – около часу ночи, и многие гости разъехались по домам. Теобальд, вернувшись к кружку джентльменов, в котором велась речь об Индийском восстании*, произошедшем четыре года назад, но всё ещё волновавшем умы англичан. Извинившись за своё отсутствие, герцог для приличия поговорил немного о восстании, а потом извинился и отошёл, сказав, что ему срочно необходимо увидеться с братом.

Уильям нашёлся на диванчике в углу в окружении трёх светских прелестников, хихикавших над его шутками и обмахивавшихся веерами с самым кокетливым видом.

– А, вот ты где, – натянуто улыбнулся брату Теобальд, подходя к дивану.

– Здравствуйте, герцог! – на разные голоса пропели омеги, протягивая ручки, стянутые кружевными перчаточками для поцелуя. Теобальд безо всякого энтузиазма приложился губами к каждой.

– Прошу прощения, господа, я вынужден похитить моего брата у вас. Совсем ненадолго.

– Ах, Тео, – Уильям свёл брови в театрально-скорбном выражении. – Неужто уже пора?

Омеги восторженно захихикали над дешёвой комедией, от которой Уильям получал огромное удовольствие.

– Уилл, пойдём. Я займу тебя совсем ненадолго.

Младший близнец поднялся и последовал за старшим на лестницу, которая вела на второй этаж, туда, где находился кабинет Теобальда. Оказавшись в нём, Уильям закинул ноги на стол точно так же, как недавно это сделал Картер, и на этот раз герцог не выдержал.

– Будь добр убрать ноги с моего стола. Что за плебейские манеры.

Уильям ядовито улыбнулся, но ноги убрал.

– Скажи мне, что произошло на балу? – Теобальд имел вид строгого судейского обвинителя, и Уильям невольно поёжился под тяжёлым взглядом, но вскоре собрался с духом и дерзко взглянул на брата.

– Я танцевал с твоим очаровательным женихом, – ответил он широко, хищно улыбаясь.

– Танцевал? И только? – поинтересовался герцог.

– И только, – мерзко осклабившись ответил граф.

– Что же, правду говорить ты отказываешься. А между тем, мне известно, что ты вёл себя отвратительно, низко и подло по отношению к невинному мальчику, который только первый раз вышел в свет. Твоё поведение возмутительно. Это недостойно нашей древней крови и твоего титула.

– Ты хочешь заняться моим воспитанием, брат? – Уильям смотрел на Теобальда как на заклятого врага. – Ты считаешь, что ты вправе это делать?

– Когда речь касается моего жениха – вправе. Хотя меня не меньше волнует и судьба мальчика, что приехал с тобой. Я знаю, что ты держишь его при себе, чтобы удовлетворять свою похоть, когда тебе вздумается.

– Доминик тебя уж точно не касается! – вскинулся граф. – Я спас его от тюрьмы, я заплатил за это деньги! Я имею право требовать что-то взамен!

– Благодетель, – процедил с презрением Теобальд. – Ему было бы лучше отправиться в тюрьму.

– О, я считаю иначе. В любом случае, участь этого мальчишки – не твоё дело.

– А участь Чарли?

– А что плохого в том, что он мне нравится? Ты всегда отхватываешь всё лучшее. Титул – тебе, поместье – тебе, хорошенький невинный омега – тоже тебе. А что мне?

– Ты мог бы жениться, если бы захотел. Полюбить доброго честного омегу, жениться и завести детей. А ты предпочитаешь содержать при себе несчастного добродетельного мальчика, которому твоя страсть омерзительна. Если уж тебе так нравится иметь любовников, нашёл бы себе такого омегу, которому была бы по душе постыдная жизнь, которую вынужден вести Доминик.

– Что ж. Ты хочешь, чтобы я оставил в покое Доминика? Ладно. Я отдаю его тебе. Дарю, если хочешь. А ты отдай мне Чарли. Он очарователен. Я хочу, чтобы он был моим.

Теобальд не сразу нашёл, что ответить на такую вопиющую дерзость.

– Ты обезумел?

– Нет. Какая ему разница, мы же близнецы?

– Ты ему отвратителен. Разве ты этого не заметил, когда танцевал с ним?

– Ах, все они поначалу ломаются и строят из себя невинность. Твой драгоценный Чарли – не исключение.

– Как же ты любишь равнять всех под свою гребёнку.

– Она единственно верная. Только мало кому хватает духу это признать. Ты не думай, что я хуже других. Вот ты думаешь, что ты лучше меня? А разве ты не испытываешь к Чарли то же, что и я? Разве не вожделеешь его? Разве не ждёшь момента, когда эта стыдливая овечка покорится тебе? Разве, ложась спать, ты не представляешь себе его гибкий стан, его золотистые волосы, в голове у тебя не мелькают бесстыдные картины, которые ты воплотишь сразу после того, как справишь формальность у алтаря? А? Разве я не прав?