По расчету (СИ)

– Ты три-три, не отвлекайся. Стало прохладно, – как ни в чём не бывало сказал граф, чтобы заговорить мальчику зубы.

Юстас продолжал вытирать стену, стараясь не опираться на больную руку, когда услышал слева шорох. Удивлённо оглянувшись, мальчик увидел, что граф задёрнул тяжёлые портьеры. Первый холодок пробежал по его спине, и омега слез со стула, на который забрался, чтобы дотянуться до самого верха мокрого пятна.

– С-сударь… я пойду за сменным бельём?

– Кажется, я уже велел тебе не торопиться, – граф стоял рядом, и омега в ужасе почувствовал, как чужая ладонь скользит по его руке от кисти к плечу.

– Сударь, что вы делаете? Зачем?

– Поменьше шуми, – Ратленд, поборов брезгливость, вырвал грязную тряпку из рук юноши и отбросил её в сторону. – Я очень рекомендую тебе не кричать. Я отрежу тебе язык, если ты издашь хоть звук.

Сердце Юстаса ухнуло в пятки, когда он понял. Сильные руки сдавили его плечи и грубо швырнули на кровать, усеянную осколками стекла. Для мальчика начались самые длинные три часа в жизни. И самые последние.

***

Теобальд ещё спал, когда к нему вошёл бледный Картер, похожий скорее на смерть, чем на живого человека. Растолкав брата, он бесцеремонно кинул ему на постель одежду, первую, попавшуюся под руку.

– Одевайся.

– Ты спятил? Сколько времени?

– Пять утра. Одевайся, тебе говорят. Уильям убил одного из твоих слуг.

Теобальд похолодел, сразу подумав о Доминике, но Картер, умевший чутко улавливать мысли брата, поспешил его успокоить:

– Нет, не Нико. Мальчики в порядке – я зашёл к ним и проверил, уж прости за подобную дерзость. Оба спят, как ангелы, и ни о чём не подозревают. Это другой омега, но лучше от этого не становится. Мальчику едва исполнилось шестнадцать. Уильям убил его зверски – я не побоюсь этого слова.

Теобальд был уже одет.

– Я пойду с тобой сразу, как только удостоверюсь, что Чарли и Доминику ничто не угрожает. Думаю, надо разбудить их и запереть в комнате.

– Будить не стоит, – заметил Картер. – Сейчас пять утра, и они вряд ли проснутся.

– Всё может быть, и они испугаются, если проснутся в запертой комнате.

– Оставь записку, запри двери – и идём.

– А где сам Уильям? – спросил Теобальд, на скорую руку, а потому неаккуратно, объясняя мальчикам, почему вынужден их запереть.

– Мерзавец уехал кататься на лошади.

– Сбежал?

– Да нет, не думаю, – Картер взял записку брата, просмотрел её глазами и кивнул. – Не похоже это на побег. Он не собрал вещи, и в его действиях не видно было никакой паники. Так сказал Джереми, который дежурил на конюшне и проснулся от того, что Уильям выводил из стойла лошадь. Он был спокоен, не угрожал Джереми расправой, как можно было бы ожидать, даже оправдался, почему не спит так рано. Сказал, что немного вспылил из-за недоразумения с тобой и разбил вазу прямо над кроватью, а стало быть, ночевать на мокром не может. Более того, он сам попросил Джереми отправить кого-то прибраться в комнате. Туда, где лежит труп. Это не похоже на паническое бегство, согласись. Он преподнёс растерзанного мальчика на блюдечке, сам указал на своё преступление.

Альфы тихо вошли в комнату спящих юношей. Теобальд подошёл сначала к постели Доминика и, увидев, что мальчик спокойно спит, отошёл к Чарли. Тот тоже спал, отвернувшись лицом к стене, и Теобальд, склонившись, поцеловал его в висок. Юноша улыбнулся во сне, шевельнулся, но глаз не открыл. Герцог положил записку на тумбочку, запер изнутри дверь комнаты, запер смежную дверь со своей спальней и даже, выйдя в коридор, запер свою спальню. Убедившись, что спящим омегам ничто не грозит, Теобальд повернулся к брату.

– Что же, пойдём.

– Я уже был там, – тихо ответил Картер, шагая рядом с братом. – Я много бы отдал, чтобы больше никогда не ходить в ту комнату.

Теобальд почувствовал, как озноб пробежал по его телу. Если уж даже Картер так напуган, значит, всё и правда настолько ужасно.

Дальше альфы шли молча. Их шаги гулким эхом отдавались в тёмных переходах замка, и немногочисленные слуги, столпившиеся у дверей в спальню графа, ещё издали услышали приближающихся господ.

Среди слуг был Джереми, первый и единственный, видевший графа после произошедшего, старый Барт, который ходил убирать спальню и Джек, здоровенный детина, сын привратника. Несмотря на то, что все они были альфами, лица их были бледны и ужас читался в глазах каждого. Теобальд нахмурился, видя смятение и страх на лицах мужчин, в смелости которых он не сомневался. Да и лицо Картера, которого вообще было непросто напугать, говорило само за себя.

– Пропустите.