По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918

Вмиг шинель была принесена. Мы укрылись ею и, тесно прижавшись друг к другу, вскоре согрелись и задремали. Сквозь дремоту я услышал глухо щелкнувший где-то вблизи ружейный выстрел. Потом снова все стихло. Когда я проснулся, я обвел глазами вокруг себя, точно соображая, где я нахожусь. Солнце уже поднялось довольно высоко. Прапорщика Муратова не было, вероятно, он вышел осматривать позицию.

Я сел на нары, сладко потянулся и собирался тоже выйти на свет Божий из своего логовища, но в это время со стороны левого фланга раздался отрывистый, глухой удар, точно где-то рявкнула мортира. Не успел я этого подумать, как с воем и хорошо знакомым мне шумом как вихрь пронесся низко над лесом снаряд и, сделав перелет, с сильным грохотом недалеко разорвался. Запели осколки… Далеко по лесу покатилось эхо. Лицо мое невольно вытянулось, и я почувствовал, как концы пальцев у меня задрожали.

– Вот тебе и раз! – вслух произнес я.

Это что же значит? Снова там же слева отозвалась мортирка. «Вж-и-и-и-ууубуу-х!» – грянул разрыв. Снаряд разорвался недалеко у опушки. Осколки с визгом застучали по деревьям. Один из них ударился о мой шалаш.

– Ах ты, нечистая сила! Да тут и спасения никакого нет, – в сердцах воскликнул я, беспомощно оглядывая свое жалкое убежище.

Действительно, этот шалаш мог еще кое-как служить укрытием от осколков, но для снарядов это был просто карточный домик, и потому ничего не оставалось, как положиться на волю Божью. Со злобно стиснутыми зубами, с ощущением какой-то обреченности сидел я, словно замерев на месте и ожидая, что вот-вот роковой снаряд угодит в мой шалашик и от меня, как говорится, не останется и мокрого места. Немцы пускали снаряд за снарядом. Лес оглашался раскатистыми мощными разрывами. Снаряды ложились то ближе, то дальше от моего шалашика. Но вот сухо отозвалась мортирка, и по сильному, почти мгновенному звуку полета снаряда мне показалось, что снаряд несется прямо на меня. Сердце мое замерло… Еще мгновение, и что-то тупо ткнулось в землю рядом с моим шалашиком.

«Ну, вот сейчас… Спаси, Господи!» – мелькнуло у меня. Я думал, что сейчас произойдет оглушительный, страшный взрыв. Но проходит секунда, две, три… взрыва нет. Что за диво! Вдруг в отверстии шалаша показалось бледное лицо Ермолаева, без шапки, с растрепанными волосами.

– Ваше благородие, идите сюда! – таинственно вполголоса произнес он.

Я выскочил из шалаша. Не более чем в трех шагах от него лежал на траве, еще зловеще дымясь и отливая гладкой сталью с медным нарезным пояском у основания, большой 4,5-дюймовый снаряд, который по какой-то счастливой случайности не разорвался. Видно, еще не пришел мой час… Я приказал зарыть снаряд и вернулся в шалаш, поблагодарив в душе Бога за то, что он спас меня от неминуемой гибели. Ведь я только что был на волосок от смерти…