По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918

Положение наше становилось тяжелым. С одной стороны, мы попали под артиллерийский огонь, а с другой – германская цепь прилагала все усилия к тому, чтобы отрезать нам путь к Поляскам. Артиллерия противника открыла ураганный огонь по всей площади нашего отступления. В воздухе целыми стаями рвались шрапнели, землю ковыряли гранаты. Моя рота рассеялась по всей прилегающей местности. Каждый искал спасения, где кто мог. В этот момент мы потеряли всякую боеспособность, связи никакой не было; отступление наше приобрело панический характер. Все были охвачены ужасом от рвущихся вокруг снарядов, а всем очевидная возможность попасть в плен еще более увеличивала паническое настроение. Каждый сознавал, что если его ранит, то уже никто его не вынесет с поля боя. Я пытался иногда криком восстановить кое-какой порядок, но мой голос совершенно терялся среди грома орудий и грохота разрывов. При мне бежала небольшая группа солдат человек в пять-шесть, которая не отставала от меня ни на шаг.

На востоке из-за горизонта уже брызнули первые золотые лучи. Мы все продолжали бежать, падая иногда на землю, когда гранаты рвались вблизи нас. Я почти уже не мог бежать; дыхания мне не хватало, пот градом катился с лица. С замиранием сердца я вглядывался в германскую цепь, от которой нас отделяло уже всего несколько сотен шагов. Неприятельская цепь, ничего не подозревая, двигалась как раз на тот бугорок, где я предусмотрительно приказал поставить пулемет. «Но что же он молчит, боже мой, что это? Неужели ушли…» – проносилось у меня в голове. Но смелые пулеметчики между тем не зевали. Подпустив немцев на близкую дистанцию, они вдруг открыли огонь из пулемета и почти в упор. Огонь пулемета оказался настолько метким, что почти вся цепь полегла как скошенная. Уцелевшие немцы бросились врассыпную. Эффект от этого получился большой. Мы все воспрянули духом. Добравшись до первой попавшейся горушки, я принялся махать шапкой. Около меня цепью расположились человек 12 солдат.

– Десять!!! – твердо скомандовал я.

– Взво-од, плли!!!

«Трррах!..» – раздался залп.

– Взво-од, пли!!

«Траррах!..» Потом снова залп, и еще залп, и еще залп. Правее тоже раздалось несколько дружных залпов. Это прапорщик Муратов дал знать о себе. «Слава богу, спасены…» – облегченно вздохнул я.

Артиллерийский огонь противника ослабел. Мимо поддерживаемые под руку здоровыми солдатами прошли несколько раненых с бледными лицами в окровавленной, изодранной одежде. Некоторые из них громко охали, иные тихо стонали.

Увлеченные боем, мы не обратили на них почти никакого внимания. Под прикрытием наших залпов пулеметчики благополучно убрали пулеметы. Дав несколько прощальных залпов, мы тронулись с места, и вскоре к Поляскам начали подтягиваться с разных сторон то в одиночку, то маленькими группами люди моей роты.

Прапорщик Муратов с частью своей полуроты был уже у Полясок. Он издали махал мне шапкой, и когда я со своими людьми подошел, то он бросился ко мне в объятия: от избытка чувств мы не могли выговорить ни слова и только крепко расцеловались. На глазах у нас обоих блеснули слезы.

– Я считал вас уже погибшим, – наконец вымолвил прапорщик Муратов.

– Да, близко к этому было.

Тут же стояли со своим пулеметом и герои-пулеметчики, которым мы, в сущности, и обязаны были спасением. В числе их был также знакомый уже читателю пулеметчик Василенко.

– Спасибо, молодцы-пулеметчики, за вашу поддержку. Всех представлю к наградам.

– Рады стараться, ваше благородие! – ответили те, лихо взяв под козырек, и на загорелых, разгоряченных лицах их, на которых отражалось еще не улегшееся волнение боя, заиграла хорошая, светлая улыбка.

Наш ротный фельдшер Новиков торопливо делал перевязку раненым. Он также был во всех наших злоключениях этого утра. Раненых посадили на реквизированную подводу, а на другую подводу поставили пулемет.

Медлить нельзя было ни минуты. Остатки моей роты выстроились. Подсчитали наличный состав. Оказалось, пять было ранено. Это и были те раненые, которые тут находились, а четыре пропали без вести; вероятно, они были или убиты снарядами, или тяжело ранены и остались на поле сражения.

– Рота, за мной! – скомандовал я, и мы двинулись быстрым шагом.

Но это было только одно название «рота», так как за мной следовало человек 25, то есть даже меньше взвода. Сзади ехали две подводы.

Так кончился арьергардный бой у деревни Поляски, который едва не стоил нам всем жизни.