По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918

В течение двух недель, не оказывая серьезного сопротивления противнику, мы отступали в общем направлении на Люблин, в районе которого год тому назад австрийская армия потерпела страшное поражение и отхлынула к Кракову. Но теперь было как раз обратное. Наша армия, охватывавшая Польшу поясом, все время отступала, принимая сосредоточенное положение. Варшава, таким образом, была накануне сдачи. Это больно било по нашему национальному самолюбию. Но наши чувства как-то притупились, мы просто устали уже реагировать на быстро разворачивавшиеся события. Отовсюду ползли слухи о наших новых и новых неудачах. Пала Рава-Русская, за нею без боя был очищен Львов. В Прибалтийском крае немцы заняли Либаву. Казалось, наша армия была накануне полного разгрома…

Отбросив наши армии из Галиции, германское командование, увлеченное головокружительным успехом, задумало смелый план, который заключался в том, чтобы отрезать и окружить наши армии, оставшиеся впереди в огромном полукруге на территории Польши. Для этого они направили две мощные ударные группы, которые, прорвав на флангах это полукольцо, должны были соединиться далеко в тылу Варшавы; в этом случае все наши армии, составлявшие полукольцо, должны были очутиться в плену. Это было бы похоже на Седан, и Россия волей-неволей должна была бы капитулировать.

Таким образом, все теперь зависело от искусства нашего высшего командования, насколько оно сумеет вывести армию из-под решительного удара врага, так как военная истина гласит, что если армия сохранена, то как бы ни были велики неудачи, они еще не могут предрешить исход войны. Ярким примером в этом отношении служит Отечественная война, когда наша армия, не потеряв боеспособности, отступила даже за Москву. Но, в конце концов, Наполеон очистил Россию, и Париж был взят нашими войсками. Это хорошо также понимали и германские полководцы, и потому всеми средствами старались разбить нашу армию раньше того, как она получит пополнение свежей живой силой и снарядами. По пути нашего отступления, как я уже и раньше отмечал, не было заранее приготовленных укрепленных позиций, и солдатам после утомительного дневного похода под жаркими лучами солнца приходилось самим рыть окопы. Простояв на такой позиции день-два, мы снова отступали дальше. Иногда на фронте нашей дивизии немцы переходили в ожесточенные атаки, сопровождавшиеся громом орудий, ружейной и пулеметной трескотней. Пылали деревни, оказавшиеся в сфере огня, пылали в тылу наши огромные склады боевых припасов и продовольствия. Особенно жуткое и грандиозное впечатление производила эта картина пожарищ ночью. Тогда пылающие деревни казались огромными факелами, освещавшими наш путь отступления. В ночных сумерках, пронизанных кровавым отблеском пожарищ, белыми яркими звездочками вспыхивали шрапнели.

Но несмотря на упадок духа, страшное утомление походом и постоянное боевое напряжение, наша дивизия стойко защищалась от напора врага и уходила всегда последней.