По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918

Минутами мне казалось, что немцы выследили нашу засаду и что они заходят уже с тыла. Так и подмывало выслать человека посмотреть, что делается по сторонам. Но это могло испортить все дело. Достаточно было бы кому-нибудь из нас показаться, как зоркий глаз противника тотчас бы обнаружил наше присутствие, и последствия этого неосторожного шага могли бы быть для нас роковыми. Каждая минута приближала нас к развязке. Но эти минуты казались часами. И кто мог знать, сколько еще нам пришлось бы ожидать появления немцев. Может быть, час, может быть, два, а может быть, дело разыграется сейчас? От нечего делать я наблюдал за своими солдатами. Меня поражало их спокойствие. «Неужели они не чувствуют, не сознают всей опасности нашего положения? – думалось мне, – а что если…» Но в этот момент наблюдатель начал мне делать нетерпеливые знаки. Сердце мое так и екнуло. Я бросился к лестнице и прильнул к щели биноклем. Несмотря на то что моросил мелкий дождь, ясно было видно в нескольких сотнях шагов впереди на скате неподвижно, точно изваяние, стоявшую фигуру всадника с пикой, на конце которой был флажок. В первую минуту я подумал, что это наш кавалерист, особенно меня сбила с толку пика. Но всадник стоял лицом к нам пристально всматриваясь в деревню, словно опасаясь сделать шаг вперед. «Германский разъезд!..» – мелькнуло у меня. Простояв несколько минут, всадник раза два-три поднял и опустил пику с флажком. Вероятно, это был какой-нибудь условный знак. Теперь я уже не сомневался: передо мной был германский кавалерист.

– Приготовиться! – вполголоса спокойно произнес я.

Солдаты встрепенулись и, не спуская с меня глаз, с винтовками в руках замерли на месте. «Ах, если бы только теперь никто не выстрелил…» – с мучительным беспокойством подумал я. За прапорщика Муратова я был спокоен, я опасался за наш правофланговый пост, как бы он не загорячился и не открыл огонь по германскому кавалеристу. Но и там были люди надежные. И действительно, в деревушке ничто не выдавало нашего присутствия; там стояла полная тишина. Это, очевидно, несколько успокоило всадника, на котором теперь было сосредоточено все наше внимание. Так же хорошо он был виден и прапорщику Муратову. Помахивая пикой, всадник шагом подъехал еще шагов на двести ближе к нам и остановился. Теперь до него оставалось всего каких-нибудь шагов полтораста, его и без бинокля можно было хорошо разглядеть. Это был стройный кавалерист на красивой вороной лошади. Теперь всадник был почти перед самым нашим носом. Но мои молодцы и тут проявили необыкновенную выдержку, не раздалось ни одного выстрела. Меня начало охватывать волнение. Прошло еще несколько минут, и на скате позади всадника показался уже целый германский разъезд человек в шесть, ехавший шагом. Сделав еще шагов сто, неприятельский разъезд остановился в нерешительности. «Неужели заметили нас, проклятые?!» – с ужасом подумал я. Но тотчас все объяснилось. Разъезд поджидал подкрепления пехоты, не решаясь войти в нашу деревушку и опасаясь в ней засады. Уж что-нибудь им да показалось тут подозрительным. И действительно, на краю ската, левее разъезда, быстро двигалась прямо на прапорщика Муратова пехотная цепь человек в двадцать, стараясь охватить нашу деревушку слева… К разъезду присоединилось еще несколько всадников; они тоже рассыпались в цепь и двинулись прямо на меня. Все ближе и ближе… Первый же всадник, которого мы увидели раньше всех, продолжал стоять на месте, ожидая, очевидно, подхода своих. Наступала решительная минута. Сердце мое стучало так сильно, что я мог отсчитывать каждый его удар. Дыхание сперло в груди. Меня разбирало нетерпение, я больше не мог владеть собой, но какая-то могучая сила удерживала меня на месте… Смутно я сознавал, что чем ближе я подпущу немцев, тем вернее будет победа. И они подходили все ближе и ближе. Уже пехотная цепь была настолько близка к прапорщику Муратову, что я ее уже не видел в щель, а кавалерийская уже поравнялась с тем самым всадником, который был от нас шагах в полутораста.

«Пора!..» – мелькнуло у меня. Я быстро соскочил с лестницы и, выхватив револьвер, крикнул:

– За мной, братцы!

В этот самый момент левее нас дружно треснул наш залп и послышалось «ура». Это прапорщик Муратов бросился в атаку. В мгновение ока мы тоже уже были на дворе, быстро рассыпались в цепь и с криком «ура» бросились вперед, открыв беспорядочную стрельбу на ходу. Дозор наш справа тоже открыл частый огонь. Три всадника тут же вместе с лошадьми грохнулись на землю.