По следам бродячего цирка

– Почему это? – удивился Нобби. – Цирк и есть моя жизнь.

Как приятно было окунуться в прохладное озеро! Ребята плавали и дурачились, а Понго стоял по грудь в воде, радостно вереща и брызгаясь на ребят.

Матрона пришла в полное изумление, когда проказливый шимпанзе вскарабкался ей на спину и начал таскать её за уши, похожие на огромные лопухи.

Слониха втянула побольше воды своим хоботом, закинула его назад и устроила Понго холодный душ. От неожиданности тот свалился в воду под всеобщий хохот. Понго вынырнул на поверхность совершенно ошарашенный.

– Так тебе и надо, проказник! – хохотал Нобби. – Эй, Матрона, а меня-то за что? Ой, хватит уже!

Слониха вошла во вкус и не успокоилась, пока не проделала тот же самый трюк с остальными. И попробуй увернись!

– Мне никогда в жизни не было так весело, – сказала Энн, когда все выбрались на берег и стали обтираться полотенцами. – Мне теперь всю ночь будут сниться мартышки, слоны, лошади да прыгучие, как мячики, собачки и хулиганистые шимпанзе.

Пребывая в прекрасном расположении духа, Нобби двадцать раз прошёлся колесом. А потом и Понго проделал то же самое, только в сто раз лучше, чем сам Нобби. Энн тоже попробовала кувырнуться, но неуклюже шмякнулась на песок, и все опять хохотали.

Но пора было возвращаться в лагерь.

– Простите, что не могу пригласить вас на чайную церемонию, – сказал Нобби. – Мы, цирковые, народ простой. Ой, смотрите какой у меня живот – как барабан! Я в жизни столько не ел. Вы точно не голодные?

Тут Энн вспомнила, что ещё осталось угощение от миссис Мэкки и раздала всем по ириске, не забыв про Понго. Он принялся жевать конфетку, и у него слиплись челюсти. А когда попытался открыть рот, то не смог. У него был такой умильно-испуганный вид, что ребята покатились со смеху.

Понго присел, раскачиваясь из стороны в сторону, горестно подвывая. Но потом ириска растаяла, и проблемы сами собой «рассосались» – рот снова стал открываться. Нобби поскорее дососал остатки и больше уже не клянчил такой странной конфеты.

Ребята ещё некоторое время прошлись по лагерю, рассматривая фургончики. Никто не обращал на них особого внимания – для всех они были просто «пижоны» из другого, чуждого, мира. Разве что маленькие ребятишки высовывались из окошка, чтобы показать незнакомцам язык.

– Ну никакого воспитания! – в сердцах воскликнул Нобби. – Но вы на них не обижайтесь, на самом деле они хорошие.

Они дошли до больших фургонов, где были сложены цирковые принадлежности.

– Во время отдыха нам мало что из этого нужно, – пояснил Нобби. – Но, когда мы уезжаем в тур, я помогаю всё это распаковывать. Мы натягиваем шатёр, расставляем скамейки для зрителей. Бывает, что нет времени даже присесть.

Энн подошла к небольшой повозке, загруженной до самого верха и туго затянутой брезентом.

– А тут что? – поинтересовалась она.

– Не знаю, – ответил Нобби. – Это повозка моего дяди, и он не позволяет даже приближаться к ней. Иногда мне кажется, что там лежит имущество моих родителей. Однажды я попытался посмотреть, что там, но прибежал дядя Дэн и знатно поколотил меня.

– Но если там имущество твоих родителей, оно по праву принадлежит тебе, – возмутилась Джордж.

– Самое интересное, что сейчас повозка до отказа набита, – сказал Нобби, – но иногда она бывает полупустой. Не знаю, может, Лу кладёт на время туда свои вещи, а потом забирает.

– Ну, сейчас туда точно ничего не засунешь, – заметил Джулиан. – Брезент натянут так, что чуть не трещит по швам.

– А в этом фургоне – реквизит, – сказал Нобби. – Пошли покажу.

Энн почему-то решила, что увидит множество цирковых костюмов, но на самом деле в фургоне хранились позолоченные стулья и столики, шесты для канатоходцев, разноцветные высокие табуреты для дрессированных собачек и прочий инвентарь.

– Слушайте, я забыл завести часы, но, по-моему, нам пора, – сказал Джулиан. – Сколько времени, Дик?

Дик взглянул на свои часы:

– Ого, да уже семь вечера! Что-то мы припозднились. Я уже проголодался. Нобби, ты с нами? Приглашаем тебя на ужин. Ты у нас такой, что и в темноте найдёшь дорогу назад.

– Я только возьму с собой Понго, Баркера и Гроулера. Уж если и заблужусь, они меня точно выведут.

День был полон впечатлений, ребята устали и шли медленным шагом. По дороге Энн прикидывала, чем будет кормить «такую ораву»: «Значит, так: ветчина… помидоры… хлеб… Да и кувшин с ключевой водой – туда ещё можно добавить малинового сиропа…»

Чем ближе к лагерю, тем отчётливее было слышно, как лает Тим. Он лаял не переставая, до хрипоты.

– Обиделся на нас, – сказал Дик. – Видно, решил, что мы его бросили.

Когда ребята добрались до стоянки, Тимоти кинулся к Джордж, словно не видел её сто лет. Он клал лапы ей на плечи, лизал щёки и вилял хвостом.

Баркер и Гроулер были рады встрече со старым приятелем, а Понго несколько раз поздоровался с хвостом собаки и всё удивлялся, почему хвост не ответил приветствием на приветствие.