По следам Гиены

— Слава святым небесам за то, славный был парнишка, — старый боцман кивнул, возвращаясь к рассказу, — Из моря, из самых его недр, медленно поднялось то самое ужасное чудище, о котором говорил мне Барракуда. Я, да все мы смогли убедиться воочию, что это и в самом деле морской дьявол, пусть он и называл себя иначе. Я не знаю, откуда в тот миг у него взялась плоть — должно быть, он сумел провести какого-то бедолагу и использовал его в своих целях, — но он был ужасен в эти мгновения. От одного удара его лапы упала грот-мачта, от второго — появилась брешь в носовом отсеке… Я понимал, что это конец, я метался между матросами и велел им стрелять из пушек, я думал, мы сумеем одолеть его! Увы, его шкура оказалась слишком толста для наших ядер. Тогда я поднял голову и увидел капитана, замершего на мостике. Он вытянул вперед руку с револьвером и процедил, что жизнь свою продаст дорого… а это жуткое чудище расхохоталось в ответ, угрожая ему бессилием. Но здесь он просчитался! — старик широко улыбнулся, вновь расправляя плечи, — Он был не так-то уж прост, наш капитан, к тому же палец той руки, в которой он сжимал пистолет, был украшен кольцом! Он выстрелил — и попал точно в глаз морской твари, выбил его ей, наполовину ослепив! Увы, мокоя это разозлило еще больше… Из воды показался жуткий хвост с шипами, он бил им, бил лапами, кусал, рвал нашу шхуну на части, и матросы прыгали в воду, силясь спасти свои жизни. А он гонялся за ними, он глотал их, он пожирал их без жалости и сочувствия, забирая себе их жизни. Когда предо мною разверзлась его жуткая пасть, я не выдержал. Сердце мое сжалось, я взмолился к нему, я говорил о его силе, говорил, что Барракуда больше не станет у него на пути — я видел, как за мгновение до этого скрылся под водой обломок мостика, на котором продолжал стоять капитан, гордо поднявший голову, видел, как сверкнули прощальным блеском глаза гиены на его пальце. Я молил его о пощаде, я говорил, что хочу увидеть детей Барракуды еще хоть один раз… и он внял мне. Этот остров был создан его силой, ибо в те дни дьявол был воистину силен, и жизнь моя была продлена его силою. Он не дает мне ни пищи, ни воды, он обрек меня перебиваться здесь кое-как в одиночку, не позволяя умереть до срока. Прежде он появлялся, смеялся надо мною, все больше в облике тени, но теперь уж я давно не видел его. Остров надежно скрыт со всех глаз, я порою вижу вдали огромные, странные корабли, которые придумали люди, но даже не пытаюсь их звать — они не видят ни острова, ни меня. Вас, сынки, привело сюда само провидение! Голоса… голоса, что ты слышал, Доминик, должно быть, были голосами тех матросов, что были погублены безжалостным мокоем, они звали тебя сюда, ко мне, дабы я мог хоть раз увидеть вас воочию. Вас обоих — детей капитана Рика Барракуды, уже таких взрослых и сильных. Скажи мне… скажи, Ричард, оказался ли твой отец прав, давая тебе имя? Ты являешься опорой своему брату?

— Бесспорно, — ответ последовал вовсе не от задумчивого капитана Конте, а от его старшего брата. Дик, встрепенувшись от звука его голоса, немного нахмурился, обращая вновь взгляд на рассказчика.

— Скажите… но если мы, как вы утверждаете — те самые дети, которых похитил этот дьявол, этот мокой… Если именно нам имена дал сам Рик Баррракуда… То что же, выходит, меня он назвал в свою честь? Рик — это сокращение от Ричард…

— Ричард? — Денби удивленно вздернул брови и уверенно покачал головой, — Нет, сынок, что ты, совсем нет. Полным именем капитана Барракуды было Дерек, но он почему-то всегда предпочитал сокращение Рик.

Глава 15

Все взгляды обратились к нему, исключая, пожалуй, разве что самого старика, и молодой человек немного попятился от неожиданности. Странное совпадение его имени с именем Барракуды, конечно, смущало и удивляло, однако, такой реакции он не ждал.

— Может быть… — Доминик неуверенно покосился на брата, — Может быть, ты поэтому можешь видеть ее? Кажется, тот старик из Фрипорта, который оказался отцом Альфы, упоминал, что сам видит «Гиену» потому что он — потомок Зака… Значит, мы видим как сыновья, а ты…

— Что значит «отцом Альфы»? — Денби, на которого эти слова явно произвели впечатление куда как большее, ибо юноша представлен ему не был, и имени его он не знал, непонимающе сдвинул брови, — О чем ты говоришь, сынок?

— Да так, — Ник поморщился, — О своем, не обращайте внимания. У меня просто есть враг, который преследует меня уже несколько лет как… Он себя называет Альфой. Вообще, у него есть нормальное имя, но…

— Но так себя называет он! — старый боцман, ощутимо напрягаясь, даже немного подался вперед, — Я говорил вам — он являлся мне, беседовал со мною, и он признался, что дьяволом сам себя никогда не считал, что он просто мокой, и что имя его Альфа! Неужели… через столько лет… он сумел облечь себя в человеческую форму, дав ей свое имя?..

Путешественники медленно переглянулись. Такого поворота событий они как-то не ожидали, да и подозревать Арчибальда в том, что он не является до конца человеком и никогда не являлся им, полагали весьма глупым.