По следам Гиены

— Позже, много позже, когда Рик совершенно одичал, когда он разбивал торговые суда в щепки и губил ни в чем не повинные жизни, он признался мне, что в той пещере он и вправду нарвался на дьявола. Это было страшное чудовище, похожее на морского змея, но с рогами, с горящими глазами и огромными когтистыми лапами, с чешуей, усеянной острыми шипами, и говорящее шипящим голосом. Он видел лишь тень его, и эта тень, обнаружив пришельца, вдруг вскинулась, зашипела и набросилась на него, поглощая целиком… Так он проник в тело моего капитана, и стал на долгие годы его неразлучным спутником. По его приказу Рик топил корабли, по его приказу губил жизни — все лишь для того, чтобы дать ему крови, еще больше крови, а он жаждал ее, требовал и с каждой новой отнятой жизнью становился сильнее, все больше и больше подчиняя себе Барракуду. Капитан не знал, как отделаться от этой напасти, он готов был голову себе прострелить, лишь бы выбить из нее морскую тварь, вдруг вселившуюся в него… Он шепотом сказал мне, что это не дьявол, что он лишь представляется таким, а сам себя он называет мокоем, хоть это и абсурд. Мокоя мы видели ни единожды на морских волнах, их мощные серовато-синие тела часто пугали тонущих моряков, но ни одна из этих рыб не была похожа на чудовище, поглотившее душу Рика. Как избавиться от него, что делать, он не знал, как не знал и я. До того самого мига, как однажды мокой не обронил что-то о кольце, не сказал капитану, что настоящей гиены ему не отыскать и вовек, что он ошибся, нарекая так корабль… Барракуда ухватился за соломинку. Мы разбили мирное поселение на одном острове, и я спросил, куда мы отправимся дальше. Он сказал: «Туда, где бродит гиена», а у меня что-то вдруг щелкнуло в голове. Ходили слухи, долетали они до меня, что на пальце одного из святош Ватикана пару раз замечали кольцо в виде морды гиены, поражались все — зверюгу-то к святым, ну, никак не причислишь, а святой отец его носил. Вот я и сказал капитану об этом, а он велел нам двигать к Риму. Сам я, признаться, не одобрял этого, да и вообще полагал Рика спятившим — направляться в обитель святых нам, пиратам? Да это же курам на смех, попы там животы бы небось от смеха надорвали! Но Барракуда был неостановим. Мы подошли к Риму не как пиратское судно, а как добропорядочные граждане, и капитан вновь в одиночку сошел на берег. Я-то помнил, чем закончилась его последняя вылазка, я предложил ему пойти с ним… он снова отказался, приказав мне оставаться на судне, и я подчинился. Об остальном я узнал лишь с его слов, и ты прав, сынок, — тот поп, отец Франческо, и в самом деле сумел изгнать чертова мокоя из тела нашего капитана. А после подарил ему кольцо, наказав не снимать его, ибо дьявол, как он сказал, мстителен и, конечно, попытается вновь подобраться к тому, кто сумел избежать его гнета. Капитан запомнил, нацепил кольцо с изображением морды гиены на мизинец и не снимал его до конца жизни. Матросня не обращала внимания на него, не замечала, а вот от меня оно в секрете не было… — он опять глубоко вздохнул, и пару раз кашлянул, прочищая горло: пространный рассказ утомлял старика. Друзья молча ждали продолжения; Дерек, нервничая едва ли не более прочих, зажимал левой рукой правую, украшенную многократно упомянутым перстнем.