По следам снежного человека

В качестве платы за временную уступку скальпа мы предложили внести значительную сумму на ремонт храма. Рассчитывать на согласие владельцев скальпа расстаться с ним навсегда было бы такой же нелепостью, какой явилась бы просьба группы шерпов, неожиданно очутившихся в глухой английской деревне, подарить ей церковную утварь. Наличие скальпа йети в деревне считается гарантией, предохраняющей ее жителей от непрошеного внимания других йети. В стране, где самый характер местности предопределяет частые несчастные случаи, нелегко взять на себя ответственность за продажу скальпа. Однако монахи из Пангбоче, по-видимому, благожелательно относились к мысли о передаче скальпа на короткий срок, так как монастырь нуждался в средствах.

К несчастью, всякое решение о скальпе должно быть одобрено советом старейшин обеих деревень — Пангбоче и Пхорче. Заседание совета состоялось, когда мы находились в последнем маршруте и, как оказалось, никто не был склонен произнести решающее слово.

Виноватым тоном нам заявили, что прежний верховный лама, пожалуй, дал бы разрешение, но теперь об этом не может быть и речи. Когда мы спросили, нельзя ли по крайней мере поговорить с теперешним верховным ламой, то получили обескураживающий ответ: «Его среди нас еще нет» (иначе говоря, монахам еще только предстояло установить, в кого он теперь перевоплотился). Так как вести переговоры с вакантным троном невозможно, то дело окончательно зашло в тупик, хотя обе стороны оставались полны благожелательности. Таково было положение в середине апреля; впрочем, за это время наши отношения с расположенным ближе и более крупным монастырем Тхьянгбоче улучшились.

Монахи, которые несколько подозрительно отнеслись к нашему приходу и устройству лагеря ниже монастыря, теперь как будто склонялись к тому мнению, что, хотя мы, возможно, и слегка сумасшедшие, вреда от нас нет. Проявлением все возраставшего благоволения к нам было совершенно неожиданное приглашение посмотреть храмовые танцы.

Нам не прислали пригласительных билетов на тисненом картоне с золотым обрезом. 14 апреля днем молодой бритый лама в домотканном халате каштанового цвета явился в лагерь верхом на лохматом сибирском пони, заседланным ковром, и сообщил, что нас ждут в монастыре завтра в 10 часов утра. Пони, на котором приехал лама, был единственным в округе животным для верховой езды. Он служит всему району Намче-Базара местным «такси» и принадлежит пожилой женщине, не имеющей никаких других средств к существованию. Мы, конечно, приняли приглашение.

О монастыре Тхьянгбоче упоминается во всех отчетах послевоенных экспедиций на Эверест. Много написано о его идиллическом местоположении на гребне отрога, который делит почти пополам долину Имджа-Кхолы, о пихтах, серебристых березах, розовых и малиново-красных кустах рододендрона, покрывающих гребень, о величественных снежных и ледяных вершинах, расположенных вокруг. Монастырь, несомненно, предназначен для созерцания Эвереста, чья курящаяся пирамидальная вершина возвышается к северу как раз над каменной стеной, соединяющей пики Лхоцзе и Нуп-цзе и на всем своем восьмикилометровом протяжении не опускающейся ниже 7600 метров. В непосредственной близости над горизонтом господствует массивный клин Ама-Даблама. Как нам передавали, новозеландская партия во главе с Хиллари и при участии Эванса собиралась предпринять попытку восхождения на Ама-Даблам. Сам монастырь представляет собой совокупность похожих на ящики каменных келий, окружающих центральный храм. Все здания выкрашены в белый или розовый цвет. Крыши сделаны из драни с лежащими на ней большими камнями и увенчаны позолоченными шпицами. Вас охватывает острая боль при мысли, что этот эстетически оправданный кровельный материал вскоре будет заменен рифленым железом. Теперешний верховный лама, сравнительно недавно перевоплотившийся, еще почти мальчик, проходил курс обучения в Шигацзе в Тибете. Молодого тхьянгбочского настоятеля временно замещает пухлый лама с многочисленными подбородками и большим чувством собственного достоинства, которого мы вскоре ласково прозвали «брат Пышка».