По следам Ван Гога. Записки 1949 года

Арль. Памятник Фредерику Мистралю на площади Форума. На заднем плане — отель «Норд Пинус» (Hôtel Nord-Pinus). 1940-е. Почтовая карточка

Арль. «Арена» и река Рона. Почтовая карточка

Свидетели былых веков, несокрушимые в мощи своей: они смотрят, кажется, на теперешнюю жизнь со спокойным равнодушием мудрости былого. Былое неизменно соединено с неизбежным законом смерти великого, трагизма смены поколений, и в Арле мысль об этом посещает нас на каждом шагу.

Арль. Остатки сцены римского театра и колонны «Две вдовы». 1940-е

У многих домов внимание остановят то кусок колонны римского храма, вделанный в стену^{32}, целые ворота какого-то древнейшего входа, включённые в современное здание в качестве украшения и уже не ведущие никуда, вот над дверью мраморная голова римской богини, а тут уже пустые ниши каких-то веков, обросшие травой и кустарником; вот двери столь узкие, что без диеты хозяин в них не протиснется. На них медные ручки — зависть антиквара.

Рядом, сквозь раскрытое окно в черноте средневековых камер, при свете лампочки видны работающие швеи, и кажется, что это ожившая картина художника XVII века.

Додик и Никиша Бурлюки с друзьми на яхте «Белая Волна». Гудзон, начало 1930-х. Надписи, вероятно, принадлежат М. Бурлюк

VI письмо книги

10 октября 1949 года

Первое письмо из Америки

Были в Hampton Bays^{33}, всё там тихо и видны следы вашего недавнего пребывания, и точно вы всё ещё там. М. К. спрашивает: «где Маруся?». И сама себе отвечает — «во Франции».

Мы были на открытии в Withney Museum и смотрели Папину картину Bashkirian woman^{34}. Холст в замечательной дубовой раме, сделанной Додиком. Повешена Папина работа хорошо, и она выдающаяся, только одна такая на выставке.

Никиша.

Мы начали наш день покупкой двух холстов 18×24 и 14×24 (для моря)^{35} в лавке за углом, расположенной у стен Musée lapidaire, размещённого в стенах бывшей церкви Святой Анны, где собраны образцы языческого и христианского искусства, саркофаги, вазы, статуи^{36}.

Затем мы вошли через обтянутые тёмной красной кожей бесшумные двойные двери в собор святого Трофима, самой большой церкви в Арле на нынешней площади Республики. Церковь относится к 12 и 15 векам. Высоко на стенах, под стрельчатыми сводами висят ценные гобелены.

Арль. Собор святого Трофима на почтовых карточках: внутренний двор с галереей и портал

16 октября 1949 года

В 9 часов утра пили чай и кофе в отеле «Форум», что делаем ежедневно для сохранения приятных отношений с сестрами Катериной и Марией Oggier^{37} — платим 320 франков за две большие чашки кофе и чая с горячим молоком и за 4 слоёные булки (бриоши) и катушечку масла.

Сёстры Oggier перешагнули за пятьдесят, швейцарки, утонувшие в заработках денег. Под их ферулой, ярмом, три женских прислуги и два худых, более чем тихих, высохших старика — они дежурят у входа, чистят обувь и носят чемоданы приезжих.

С 11 часов до 12½ дня мы были в музее Lapidaire. Остатки архаики не только учат современного художника разнообразию способов выражения, но они также сообщают ему мудрость умения опускать ненужные детали. Знание ударов случайного: ветра, холода, бурь, дождя, невежества и детской злобы варваров, крушащих прекрасную мраморную беззащитную статую античной красавицы и в примитивной похоти отламывающих ей руки, ноги, голову, дырявящих пастушеским посохом промежности…

Арль. Музей Лапидер в стенах церкви св. Анны

Слева — колонна с «Голым человеком»

Папа сделал несколько рисунков: «Голый человек» с растрёпанными волосами, с корзиной винограда на плече, на фоне высеченных из камня листьев. Лицо человека почти стёрлось, но сила крепкого телом этого хозяина древней земли осталась. Затем были нарисованы петушки — их приносили в подарок храму, ища излечения от «дурного глаза» или болезни. А также удачным оказался рисунок, темой для которого послужил античный барельеф, изображающий неведомых мирных супругов.

В воскресенье в Арле все лавки закрыты, нет грузовых автомобилей, не слышно криков детей и не видно жителей, среди такого безлюдья и тишины достигли улицы Mireille, идущей вдоль насыпи железной дороги к юго-востоку от города.

Эта улица во времена Ван Гога была просёлком. Почти все деревенские этюды Ван Гога написаны в садах и на полях за нею. Измученный духотой и скудностью парижских кварталов, где Ван Гог прожил с марта 1886 года по февраль 1888-го, художник искал деревни, в нём горело чувство восторга перед природой, которое так ярко изобразил Эмиль Золя, когда его Нана в деревне под струями дождя восхищается зелёными побегами салатной грядки^{38}.