По следу зверя

Наконец, к ним проявили интерес и сотрудники контрразведки. Поликарп Матвеевич Федулов лично изучал дело каждого. Знал, кто и как вел себя на допросах, чем занимался в лагере, с кем поддерживал там связь. Впрочем, папки на каждого хранили весьма скудные сведения. Чтобы получить о них как можно больше информации, пришлось задействовать агентуру, работавшую в Германии. Разведчиками были подтверждены данные о совместной довоенной работе Краузе и Мюллера с верхушкой немецкой компартии. Лишь после этого Федулов счел возможным использовать этих людей в своей работе.

Краузе и Мюллера направили в спецшколу разведчиков. После ее окончания они не раз переправлялись в немецкие города, выполняя различные поручения, и давно доказали свою преданность Советскому Союзу.

Несмотря на то что Поликарп Матвеевич лично никак не был причастен к их аресту в тридцать девятом году, всякий раз, когда встречался с ними, испытывал неловкость.

Сегодня он планировал в последний раз провести с ними инструктаж. Через сутки один из немецких товарищей отправлялся в Литву, а другой должен был отправиться в Белоруссию вместе с майором Чепраковым.

Они сидели в небольшой, меблированной квартирке общежития, где сотрудники управления иногда проводили встречи со своими подопечными. Двери этой служебной квартиры открывались нечасто. Временами она ненадолго заселялась странными, молчаливыми людьми, неохотно идущими на контакт с соседями по дому. У некоторых жильцов это вызывало подозрительность. Война идет, мало ли что. Вдруг это шпионы! Тревожные телефонные звонки особо бдительных граждан несколько раз приводили в общежитие участкового. Зная, за кем числится квартира, милиционер успокаивал соседей: «Командировочные это, с Уральского металлургического комбината. Прибыли в столицу по вопросам тяжелого станкостроения…» Постепенно жильцы дома оставили в покое неразговорчивых «металлистов».

— Товарищи, кто из вас ответит мне, на какие основные категории абвер делит разведчиков? — задал первый вопрос полковник, почувствовав, как громко, почти набатно, прозвучало в его устах это привычное слово «товарищи». — Замечу, что на эти же категории делят своих агентов разведки всего мира.

Вопрос не застал немцев врасплох. Переглянувшись, они почти одновременно подняли руки.

— Да, Курт, пожалуйста! — Федулов повернулся лицом к улыбчивому светловолосому Краузе. Этот молодой человек нравился ему своей какой-то неиссякаемой жизненной энергией. «Вот такие и будут строить новую, мирную Германию», — не сомневался полковник.

— Думаю, абвер не оригинален и делит разведчиков на три основные категории, — начал Курт. — В свою очередь их можно разбить на подкатегории. К первой относятся те, кто оступился, совершил проступок против своего государства, за который может понести наказание. Таких людей проще завербовать, но это не самые надежные агенты. Они лишь инструмент в руках настоящих разведчиков и действуют из страха. Из-за него чаще всего и проваливаются. Ко второй категории я бы отнес тех, кто работает за вознаграждение…

— Говоря проще — продает родину? — улыбнулся Федулов.

— Да, так будет точнее. Это хитрые, ловкие, умные разведчики, не лишенные отваги. Они знают, на что идут ради денег и будущей обеспеченной жизни. Но самая важная, на мой взгляд, — это третья категория. В нее входят люди целеустремленные, готовые ради идеи, в которую свято верят, идти на смерть, зная, что никто этого не увидит и не оценит. Такие люди многим жертвуют: благополучием, семьей, будущим.

— Скажите, а к какой категории вы, лично вы, себя бы отнесли?

Полковник не отводил от молодого человека пристального взгляда.

Лицо Курта, до этого светящееся легкой улыбкой, исполнилось мрачной решимости. Опершись руками в колени, он глубоко вздохнул и без молодецкой бравады ответил:

— К последней. Я хочу увидеть наш народ, подаривший миру известных философов, поэтов, музыкантов, ученых, снова свободным от всяческих предрассудков и националистических идей. За это я готов отдать жизнь, если понадобится.

Удовлетворившись ответом, Федулов качнул головой:

— За это мы все готовы отдать свои жизни. За свободу наших народов. Только предлагаю не торопиться умирать.

— Товарищ полковник, вы всерьез полагаете, что у немецкого народа будет шанс измениться, снова стать свободным от националистических идей Гитлера? — спросил Мюллер.