По страницам "Войны и мира"

Мы еще раз встретимся с Тушиным в госпитале, где он выйдет нам навстречу с пустым рука-

вом, потому что потеряет руку в одной из следующих битв. Больше мы уже не увидим его на стра-

ницах романа, но навсегда запомним то, чему он научил нас: если хочешь стать храбрым, задача не в

том, чтобы не бояться. Нужно только знать: бояться стыдно, на. это я не имею права; я должен

преодолеть свой страх, я н е м о г у поступить иначе. Вот эта невозможность поступить иначе и на-

зывается мужеством.

14. СТАРИКИ

Ничто не может изменить спокойной, деятельной и размеренной жизни старого княжеского

дома в Лысых Горах. «Те же часы, и по аллеям прогулки... Станок...» И, как всегда, рано утром

величественный маленький старик в «бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке»

выходит гулять по свежему снегу.

Он стар, князь Болконский, он заслужил этот покой, эту расчисленную, им самим составленную

жизнь. Но не нужно думать, что старики только и мечтают о покое. Разные бывают старики, как

разные молодые; и кто знает, о чем думает Николай Андреевич, читая ежедневные письма сына, не

рвется ли он всем сердцем туда, на австрийские поля, не вспоминает ли великого Суворова, не мечта-

ет ли о с в о е м Тулоне, — он стар, но он жив, и полон душевных сил.

Душевных, но не физических. Приходится смиряться с тем, что не можешь легко, как преж-

де, вскочить на коня и скакать под пулями наперерез врагу. Приходится смиряться с тем, что мысль

работает не так быстро, как раньше, и убывают силы, и нет тебе места там, где прежде без тебя каза-

лось невозможно...

Он потому и труден, этот старик, что не может — как ни старается — примириться со своей

беспомощностью. Но, сколько есть сил, он будет полезен. России — вот его записки, в них его опыт,

его ум, его знания. Сыну — он все знает о войне, куда ушел сын; он еще может дать совет, огра-

дить и подсказать, и направить. Дочери — как сложится ее судьба; ведь, к несчастью, все они выхо-

дят замуж, и ее не минует, но он не отдаст дочь первому светскому шаркуну; он на страже — и

сам себе не признается никогда, что н и кому не хочет отдать дочь, что не может представить без

нее своей стариковской, наполненной полезными делами, но одинокой жизни.

Давно, когда он был молод, силен и деятелен, среди многих радостей, заполнявших его жизнь,

были дети: Андрюша и Маша для матери; уже тогда — князь Андрей и княжна Марья для него.

Они были маленькие и принадлежали ему; он воспитывал их, как понимал; хотел вырастить сына

умным, благородным, счастливым, а девочку — не такой, как светские барышни, — прекрасной жен-

щиной, может быть, он мечтал о такой женщине и не встретил ее, и в дочери хочет видеть ее черты.

Сын вырос красивым, умным и честным, но это не сделало его счастливым. Он ушел в непо-

нятную жизнь с неприятной женщиной — что остается отцу? Пытаться понять сына и заботиться

о его жене; но не так все это мечталось когда-то, когда он был молод, здоров и силен.

Дочь выросла некрасивая! Никто не понимает, как это больно старику; потому он и может

ударить княжну Марью по самому уязвимому: «уродовать себя нечего — и так дурна»; ему самому

больно, разве они могут понять это!

Будь дочь красива, кто-то полюбил бы ее, а теперь... посватаются, найдут и в Лысых Горах, но

найдут не дочь, а его богатство, его знатный род — и вот уже едут, а она ждет, волнуется; это оскорб-

ляет и ранит старика. Вот почему он не в духе с утра в тот день, когда должен приехать князь Ва-

силий с сыном. Вот почему, услышав, что Алпатыч приказал расчистить для них дорогу, приходит в

бешенство:

30

«Что? Министр? Какой министр? Кто велел? — заговорил он своим пронзительно-жестким го-

лосом. — Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!»

Ему стыдно, что он поднял палку на старого Алпатыча, в глубине души он рад, что Алпатыч

уклонился от удара, но все продолжает кричать: «Прохвосты!.. закидать дорогу!» — потому что он,

этот властный человек, в отчаянии от своей беспомощности перед той ненавистной силой, которая вры-

вается в его жизнь.

Он все знает, старый князь Болконский, но вряд ли он знает о том, что почти ровесник его

князь Василий Курагин тоже плохо спит ночами и болеет душой за своих детей, что он тоже думает,

мучается, тоскует и не знает, как помочь, направить, как уберечь; только для него в понятии счастья

иной смысл, чем для князя Болконского.

Не знает Николай Андреевич, как много сил стоила князю Василию пышная свадьба дочери

Элен — нынешней графини Безуховой; как, бросив все дела, он опекал и направлял непутевого Пьера,

пристроил его в камер-юнкеры, поселил в своем доме, и когда неблагородный Пьер так и не сделал

предложения, князь Василий опять взвалил все на свои плечи, решительно благословил Пьера и

Элен, хотя они не спрашивали благословения.

Элен пристроена. Ипполит, слава богу, в дипломатах, в Австрии — вне опасности; но остается

младший, Анатоль, с его беспутствами, долгами, пьянством; возникла мысль женить его на княжне