По строкам лавандовых книг. Часть 2

Но я не верю ей, повторяю своё «прости» снова и снова, превращая монотонные оправдания в бред сумасшедшей. Руд пытается меня одеть, но всё тело скованно судорогами, я не могу пошевелиться, только дрожу и заикаюсь. Она надевает на меня нижнее белье, майку и пытается натянуть чистый сарафан, как вдруг, без стука в комнату вваливается разъяренный Каликс. Со всей силы размахнувшись на всю длину руки, он ляпает мне пощечину так, что отек за секунду ползет на глаз.

– Не в лицо! ― кричит Руд.

– Заткнись и одевай её! У нас расписание, дура! ― грубо отвечает майор, замахиваясь и на Руд в придачу.

Руд, заливаясь слезами, прилаживает мне к лицу лед. Как ни странно, то ли после шлепка по лицу, то ли после того как Каликс перенес своё раздражение на Руд, моя дрожь ушла, я снова могу управлять телом, хотя говорить пока не получается.

Глава 9

На съемочную площадку мы едем втроем, оказалось, что Бри и Прим уехали сразу после завтрака. К счастью они не были свидетелями позорного шлепка от майора. Всю дорогу я покорно молчу, разглядываю улицы с окна. Руд заботливо держит пакет со льдом у меня на щеке, бормоча Каликсу, что с побоями я не смогу сниматься и мы снова потеряем время, которого и так нет. Таинственный «он», о котором я уже слышала несколько раз, со слов Руд, будет недоволен, если мы не успеем к балу.

Иногда, мне кажется, эфор действительно ко мне нежно относится, и что они с Бри такие же заложники обстоятельств, как мы с Прим, а будь у неё хоть малая надежда на жизнь вне этих стен, она бы бежала впереди меня из Монтиса и Ореона и Патриума, но потом звучит фраза «зачем именно по лицу», или «в следующий раз бей в другое место» и я виню себя за то, что до сих пор не научилась воспринимать людей настоящими, продолжаю фантазировать об их доброте и заботе ко мне.

Ехать к павильону достаточно долго, к счастью отек успел немного сойти. Мне приходится выйти из состояния затворничества и заговорить. Мила и уже традиционный крепкий чай без сахара в бумажном стакане с крышкой, помогают прийти в себя. Девушка сразу заметила отек на лице, скривившись, словно от боли, она долго рассматривает меня с сожалением, молча гримируя, мельком зыркая с опаской в сторону стражников и майора. У меня промелькнула мысль, что она знает о реалиях псевдоантиагрессивной политики Ореона больше, чем казалось.

Чай допит, грим под названием «натурал», наложен, костюм надет и практически всё готово к съемке финальной сцены презентации. По сценарию мы с Прим взбираемся на высокую бетонную стену, огораживающую Ореон, в надежде, что храбрые воины пограничники спасут нас от преследующих солдат Патриума, от которых мы отчаянно пытаемся спастись. Как раз для этой сцены и устанавливают декорации, к нам прикрепят страховку и заставят карабкаться вверх.

Раскачиваясь со стороны в сторону на крутящемся стуле, я внимательно наблюдаю, как монтируют стену и настраивают камеры.

– Дети! Будьте готовы! Через пять минут начинаем. Не расходитесь! ― кричит Руд, выстукивая тоненькими каблуками по бетонному полу.

Они с Бри очень смешная пара, пусть только напарников. Руд выше и крупнее, да и огромные каблуки в придачу ещё больше подчеркивают женственные формы и размеры Бри. Зато пристрастия в моде у них на одной высоте.

– Руд, такая суетная! ― смеется Мила. ― Смешно за ней наблюдать со стороны.

– Смешно. Это точно, ― поддерживаю разговор. ― Особенно смешно – это «дети». Ну, вот какие мы дети, Мила? Мне семнадцать лет. Я стреляю лучше любого здесь присутствующего стражника, могу поспорить. А нарядная дама с мозгами не больше горошины, считает меня ребенком. Смешно…

– На самом деле, по законам Ореона ты бы ещё в школе училась. Хоть в космос летай, а до двадцати одного года ты ребенок.

– В школу? ― искренне строю гримасу удивления. ― Извращение какое-то. Но это объясняет желание лицовщика напялить на меня детское платьице.

Стена установлена. Прим пристегивают к страховке и проводят инструктаж.

– Мейсон! За работу! ― машет рукой организатор.

Улыбаюсь Миле и покорно иду к стене. Страховку мне надевает Каликс. Задерживаясь томно пальцами, он расправляет ремни между ног. Омерзительно! Скривившись от отвращения, я отворачиваюсь, скрепя зубами сдерживаю эмоции, как и просил Прим.

– И так, внимание! ― выкрикивает организатор, из-за прожекторов, жестикулируя руками. ― Мейсон поднимается первая. Взгляд держим на красном флаге, он прикреплен сверху стены. Расстояние между вами должно быть не меньше метра. Второй идет Плант, чуть левее от Мейсон. Ты должен видеть флажок, а не задницу напарницы. Если кто-то сорвется, не паникуйте, у вас есть страховка! Всё понятно?

Прим подает знак согласия, звучит звук мотора, ассистент записывает номер дубля и кадра. На стене выстроены закругленные и скользкие ступеньки, ухватившись за которые нужно карабкаться наверх. Руки потеют, мне страшно сорваться, даже со страховкой. Я никогда не отличалась ловкостью в лазании по деревьям, но там-то хоть кора цепкая, а тут?

– Стоп! Ещё дубль. Спускайтесь, ― нервничает организатор.