По строкам лавандовых книг. Часть 2

Я подхватываюсь с кровати и бегом изображаю активные сборы к завтраку. Сорвав одеяло с Прим, я напрашиваюсь на возмущение и крик. Он всегда ругается, перед тем как окончательно проснуться. И откуда только такой крепкий сон после всего, что с нами было? Вдруг я понимаю, что этой ночью действительно спала, по-настоящему, крепко и даже не видела никаких выматывающих снов. Удивительно, почему на меня так действует этот мальчишка? Когда он сопит под боком, я могу спать как убитая даже стоя. Слава Богу, нам хватило сил вчера спрятать бутылку с ромом между дополнительных подушек в шкафу, иначе сравнение «как убитая», могло бы прямо сейчас, перестать быть только сравнением. Натягиваю штаны и бросаю со всей силы подушку другу в лицо.

– Ну что?! ― кричит Прим, резко поднявшись с кровати.

Как истинный эфор, Руд заняла позу надсмотрщика в колонии строгого режима, с характерным этому статусу лицом.

– У вас есть пять минут на сборы! И не минутой больше! Много дел.

Обсуждать вечернее веселье времени нет, даже душ пришлось отменить из-за жестко установленных временных рамок на сборы. Несмотря на занятость, меня всё же мучает один вопрос: что Прим имел в виду, когда сказал ночью: «Я больше на это не куплюсь»? Неужели, он мог подумать, что я готова ещё раз рискнуть нашей дружбой из-за минутного отчаяния?

Спустившись в холл, я молча занимаю своё место за столом и приступаю к завтраку. Судя по тарелке Каликса, сегодняшний день не исключение и я, как обычно, опоздала. Впервые за время нашего пребывания в Форде, мы с Прим сидим рядом. Мне нравится это чувство внутри, оно переполняет меня последние часов так десять. Огромная дыра из которой сквозило холодом немного затянулась, заполнилась чем-то мягким и теплым. Это тепло наполняет меня легкостью. Я наливаю себе и Прим в стакан сок. Бри протягивает мне очередную писанину, которую я должна каким-то чудом за час выучить, да ещё и в процессе набивания рта.

– Вот, сладенькая, возьми. Новые тексты. Начинаем через час.

Открываю текст и внимательно читаю каждую строчку. Прим разрезает булочку, мажет её клубничным джемом и кладет мне на тарелку, себе же, по традиции, ставит овсянку с молоком и заливает её медом. Круассанов нет. Мне стоит выбрать более полезный и менее калорийный завтрак, но при виде такой разнообразной еды меня не останавливает ни целлюлит, ни частенько преследующая меня рвота, я настроена съесть все самые сладкие булочки с обалденно вкусным джемом. Дома о такой еде можно только мечтать. Не так уж и плохо быть жертвенным ягненком, во всяком случае, на время его откормки. Несмотря на изобилие еды, которой нас так умело подкупают, мне очень не хватает Лидочкиной стряпни.

Я листаю сценарий и натыкаюсь на листы с речевками Прим. Вытягиваю несколько не отрываясь глазами от текста, а ртом то булки, и передаю ему часть сценария. Каликс сидит напротив. С момента как я села за стол, он не сделал ни глоточка, остывшего кофе и не притронулся к пирогу на тарелке. Его мерзкий пронзительный взгляд наглухо прикован ко мне.

– Я что-то пропустил? ― спрашивает майор.

– Новые ролики в «Доброе утро ОНР» уже показали. Мы как раз досмотрели перед твоим приходом, ― отвечает ему Бри, громко отсербывая глоток горячего кофе.

Эта пристальная слежка со стороны Каликса уже порядком мне надоела. Я однозначно делаю успехи, из стадии гнева, что сопровождался неконтролируемым потоком ругательств я перешла в новую – смирение. Это вовсе не значит, что я смирилась с его омерзительными, грязными взглядами и насмешками, я лишь смерилась с тем, что должна это терпеть.

– Я не об этом. Что случилось с нашей парочкой? Только посмотрите! Ещё вчера, ты куколка, готова была выцарапать ему глаза, исходила вся желчью, рассказывая о мести и прочие басни. Что же случилось сегодня?

Каликс наконец вспоминает про кофе. Я знаю это выражение лица, что застыло на его строгом лице. Джудин растягивался точно в такой лживой улыбке, каждый раз, когда видел меня рядом с Прим. У него было право себя так вести, мы были близки, а чувство собственничества у Джуда заточено острее, чем чувство любви ко мне. Надменный тон в котором майор говорит со мной, всегда, без исключения, действует на меня молниеносно, заставляя вспыхивать как спичка от злости. Прим чувствует моё настроение. Не привлекая внимания окружающих, он сжимает под столом моё колено, напоминая о нашей договоренности не реагировать на Каликса. Я делаю глубокий вдох, выдох, а ещё глоточек сока – это помогает успокоиться.

– Ну, вы же сами нас уговаривали быть миленькими. Чтобы всё правдоподобней было. Вот мы и стараемся, ― паясничаю я, отковыриваю мякиш булки и кладу его в рот.

Наше с Прим применение, явно не по душе майору.