По строкам лавандовых книг. Часть 2

Она здесь, я точно это знаю. Как мне добраться до неё? Хочу обнять её, уткнуться носом в каштановые косы, что пахнут мелиссовым чаем и детской сладостью, и сказать, что я здесь. Я обещала, что никогда её не брошу, но не смогла сдержать слово, не знаю, как смогу смотреть ей в глаза, но разве это имеет какое-то значение сейчас?

Огромные ворота распахиваются перед колонной машин. Мы заезжаем на территорию особняка, охраняемого лучше, чем весь Монтис. По территории расхаживают рядовые, вооруженные до зубов. Возле крыльца дома авто наконец останавливается. Подстриженный под линеечку газон, неестественно зеленого цвета, устилает практически всю территорию перед усадьбой, не считая вымощенных гранитными камушками дорожек, а сам дом со всех сторон окружен пышными благоухающими гортензиями, всевозможных цветов.

– Мы у него дома, ― приговариваю под нос, изумленно ахая.

Запах цветов похожих на цветные шарики уносят меня мыслями в детство.

Я снова маленькая девочка, стою на пороге Сонечкиного дома. Мы с мамой пришли на чаепитие, меня наверняка уже ждет ароматная булочка с вишневой начинкой на фарфоровом блюдечке. В саду можно играть при условии, что я пообещаю быть осторожной с цветами, но я, конечно же, залезу под самые крупные грозди лиловых шаров и представлю, что я в сказочном лесу фей.

– Вас уже заждались, ― приветливо приглашает нас в дом услужливая женщина на входе.

Как типичная жительница Монтиса, она гладко зачесана в тугую прическу. На женщине серое закрытое платье под горло, поверх которого повязан идеально белый фартук определяющий её место в этом доме – прислуга. Высокие колонны подпирают расписной потолок. Как по мне, это место больше похоже на музей, чем на дом. На стенах красуются картины, но они кардинально отличаются от той, что красуется в комнате Форда, это настоящие произведения искусства, они изображают пейзажи и натюрморты, а стиль интерьера совсем непохож на новомодные здания города с их современными причудами. В этом доме всё буквально кричит о консервативности и старомодности. Где же стеклянные двери на магнитных ключах и датчики движения вместо выключателей, которыми напичкан весь город?

– Меня зовут Фрида. Я провожу вас в гостиную. Хозяйка уже заждалась.

Фрида настолько плавно передвигается по дому, что готова поклясться, её ноги не касаются пола, она плывет над землей, а мы покорно следуем за ней. Я кручу головой со стороны в сторону, пытаюсь рассмотреть неописуемую красоту каждой детали. Особенно меня заинтересовали напольные вазы с расписными картинами, изображающими женщин викторианской эпохи. Неужели в этом доме живет моя маленькая сестренка? Мэл не Мэл если что-то не разобьет или не сломает. Мама всегда говорила, что у этой девочки буквально горит всё в руках. У нас-то и ломать в доме нечего было, посуда и та подсчет, а кружка для чая у сестры была алюминиевая, иначе б ей не выжить. Одним словом не ребенок, а ураган!

Прямо из холла мы поворачиваем в гостиную, посреди корой красуется длинный дубовый стол, заставленный вкусностями, явно приготовленными к званому ужину, но моё внимание приковано к призраку из прошлого.

В элегантном, идеально подчеркивающем фигуру платье, над столом склонилась Сонечка, она зажигает свечи. От нависшего напряжения воздух становится свинцовым. Такая красивая, в шикарной одежде и доме, она стоит передо мной живёхонькая и цветущая, как её гортензии, в то время, как моя мамочка гниет в могиле.

Я ненавижу её.

С самого детства эта женщина казалась мне крестной феей, волшебницей. Она помогала нам в тяжелые времена и была единственным близким человеком для моей матери, но в самый ответственный момент бросила её на произвол судьбы, просто позволила умереть. Мои скулы сводит спазм, а кулаки непроизвольно сжимаются от злости. Несколько минут мы просто смотрим друг на друга, словно встретившиеся призраки из разных измерений. Она неуверенно шагает вперед, а я, сама того не замечая, назад, сохраняя расстояние между нами. Прим протягивает руки и крепко обнимает Сонечку, хотя они никогда не были друзьями. Не могу осуждать его за внезапное проявление чувств, увидеть знакомое лицо сейчас настоящая роскошь. Она обхватывает его лицо руками, целует в щёки и притягивает к себе.

– Дети! Вы живы! ― сквозь слёзы выдавливает из себя Сонечка. ― Это счастье. Настоящее счастье!

Сонечка тянется ко мне, приглашая в объятия, но я отстраняюсь снова.

– Как ты могла? ― с надрывом в голосе спрашиваю я.

– Что? О чём ты? ― Она вытирает слёзы и снова машет мне привлекая в объятия. ― Девочка моя… Иди ко мне! Лаванда…

– Ты бросила её!

Мои глаза наливаются слезами. Я не моргаю, не позволю скатиться хоть одной из них. Каждый шаг и движение этой предательницы заставляет меня вздрагивать. Обхватываю себя руками, не хочу показывать дрожь в теле.

– Ты не знаешь о чём говоришь, дорогая. Тебя там не было.

– Она любила тебя. Она считала тебя единственной настоящей подругой, а ты предала её в самый страшный момент.