По таёжной реке Бикин

Место понравилось мне сразу. Высокий берег. Внизу резвятся хариусы. Вокруг далеко видно. Прямо за домом покрытая смешанным лесом сопка. На склоне, надрываясь, свистит ширококрылая кукушка. Ее песня очень своеобразна. Кажется, что ею птица вводит сама себя в экстаз. Начав свистеть спокойно, она постепенно повышает и усиливает звук, все чаще начинают повторяться отдельные колена, наконец, как бы захлебнувшись, свист переходит в страстное шипение — и смолкает. Если наша кукушка обликом напоминает ястреба-перепелятника, то ширококрылая похожа на амурского кобчика.

— Ну что, пойдем смотреть рыбных филинов? — улыбаясь прищуренными глазами, спросил Семен.

Я никак не предполагал, что пожилой человек, проведший почти весь день за мотором, вместо заслуженного чаепития согласится в сумерках опять плыть куда-то. Но видимо, все удэгейцы одинаковы: если они могут сделать для «друга своего друга» что-нибудь приятное, они никогда не откладывают это на завтрашний день. Разумеется, я поспешил к лодке.

Плыть оказалось недалеко, всего с полкилометра вверх по Бикину. Сбавив ход, лодка повернула круто вправо и вошла в устье Пушной. Примечательно, что устья почти всех рек, впадающих в Бикин, поразительно тихие. Невероятно спеша в пути, эти «меньшие братья», дойдя до цели, словно вдруг оказываются в растерянности и, упершись в могучий бок Бикина, чуть ли не останавливаются. Точно так же ведет себя и Пушная.

По тихой воде, нырнув в зеленый тоннель, несколько раз свернув то вправо, то влево и оставив позади еще почти километр, мы неожиданно выплыли на небольшой чистый плёс. Мотор затих, но лодка все еще шла вперед по инерции.

— Вот здесь, — сказал Семен и показал рукой в конец залива. В этот момент, как бы в подтверждение его слов, из леса к протоке вылетел рыбный филин, но, заметив нас, круто развернулся и, медленно махая огромными тупыми крыльями, скрылся в чаще. Опять, как тогда, когда я впервые услышал крик этих сов у зимовья Покулы и когда впервые увидел их на острове у Леснухи, сердце мое екнуло. Неужели в найденном Семеном дупле действительно есть гнездо рыбных филинов?!

К тополю с дуплом мы шли крадучись, словно звери на солонец. Впереди — маленький щуплый Семен, сзади, стараясь быть не выше его, согнувшись шел я. Подходим к тополю. Вернее, это уже не тополь, а трехметрового диаметра и около пятнадцати метров высотой остаток ствола. В это время из леса донеслись голоса рыбных филинов. Кричали сразу две взрослые птицы! Мне даже показалось, что голоса были беспокойными.

«Нашел! Неужели нашел?!» — пронеслось в сознании.

Метрах в пяти от вершины в пне зияла огромная дыра. Разыгравшееся воображение уже вписывало в черный овал светлый силуэт глазастой совы. Забраться на этот пень без специальных приспособлений было невозможно. Я обошел дерево несколько раз. Кое-где валялись пушинки. В нескольких местах я обнаружил помет и погадки. Больше выяснить ничего не удалось, и мы направились обратно к дому.

Полночи я не давал Семену уснуть, расспрашивая его о рыбных филинах и рассказывая ему все, что сам успел узнать о них. А на рассвете удэгеец уехал дальше вверх. У него были свои дела на Старом Бикине.

— Смотри, будь осторожен. Не спугни филинов и не сломай себе шею на этом пне, — улыбаясь, сказал он мне на прощание. И добавил: — А благодарить незачем. Я ведь случайно нашел это дерево. Просто заехал сюда по своим делам.

Только спустя месяц я узнал, что отсюда вниз до Леснухи, километров за тридцать, он ездил специально за мной…

Опасное восхождение

К дуплу рыбных филинов я пришел на этот раз, вооружившись «кошками»— небольшими железными крючьями, которые ремнями накрепко привязываются к сапогам. «Кошками» я пользуюсь, когда приходится влезать на деревья. Однако с самого начала было ясно, что взобраться на этот пень-великан будет не так-то легко. Главная сложность заключалась в том, что обхватить руками дерево диаметром в три метра, разумеется, невозможно. По существу лезть приходится на стену. Я пытался при помощи страховой веревки обхватить гигантский ствол, но столкнулся с новым осложнением. Веревка, охватывающая его, не двигалась вверх, цепляясь за неровности вековой коры. Она поминутно заклинивалась в разных расщелинах, наглухо застревая в них. Пришлось лезть без страховки.

Извиваясь всем телом, как полоз Шренка, я сантиметр за сантиметром продвигался к дуплу. Прежде чем переставить ногу и вонзить шип «кошки» в новое место, я выискивал очередной наиболее прочный вырост коры, за который можно надежно ухватиться рукой. Но чем выше и поднимался, тем тоньше и рыхлее становилась кора. Местами она даже отставала от загнившего ствола.

Конечно, надо было бросить эту затею сразу. Ведь можно было бы сколотить лестницу или придумать еще что-нибудь. Но все эти способы тогда казались нестерпимо долгими. Предположение, что в дупле может оказаться гнездо рыбного филина, словно лишило меня разума. Необходимо было заглянуть туда сразу же, вот сейчас… И я упорно и безрассудно лез вверх.