К этим ценностям можно смело отнести факт заключения первого коллективного договора рабочих и служащих мельницы с Обществом фабрикантов и заводчиков, подписанный осенью 1917 г., незадолго до Октябрьской революции. Значительную роль в этом сыграл инженер-мукомол П.А. Козьмин. После революции его включили в коллегию Народного комиссариата по продовольствию.
С одним из основателей компартии Латвии Иваном Генриховичем Лютером, которому тоже довелось работать на этой мельнице, связана забавная история. Елена Дмитриевна Стасова, внучка знаменитого архитектора и племянница не менее знаменитого критика, связанная с Российской социал-демократической партией с первых лет ее существования, в феврале 1906 г. должна была переправить из Гельсингфорса (Хельсинки) в Петербург латышей-партийцев незадолго до этого совершивших экспроприацию в одном из банков.
«Одного из латышей — блондина [Лютера. —
Ну чем не Ильф и Петров?! Не будь воспоминания Стасовой написаны после создания «Двенадцати стульев», можно было бы предположить, что сцену перекрашивания волос и бритья Кисы Воробьянинова писатели взяли из воспоминаний Стасовой.
Правда, история эта произошла с Лютером до того, как он поступил работать на комбинат. В 1906 г. комбината еще попросту не было. А вот в судьбе композитора Василия Павловича Соловьева-Седого Мельничный комбинат сыграл немалую роль. В голодном и тревожном 1919 г. его отец Павел Павлович, работавший дворником, устроился на комбинат, где зарплату выдавали пшеном и мукой. На рынке у Александро-Невской лавры он выменял на эти продукты старенькое пианино фирмы «Циммерман». На этом инструменте и начал всерьез учиться играть двенадцатилетний Вася.
Кстати, на этом же пианино выучился музыке его друг и сосед — блистательный актер Академического театра драмы им. A.C. Пушкина, народный артист СССР Александр Федорович Борисов.
Велика роль Мельничного комбината им. В.И. Ленина в годы войны и блокады. Фашисты сбросили на территорию предприятия более шестисот зажигательных и несколько фугасных бомб, разрушив паровозное депо и склады. Тем не менее, комбинат работал всю блокаду. В самые тяжелые дни работники предприятия освоили помолы из пищевых заменителей и суррогатов. Для того, чтобы дать городу больше муки для хлеба, на комбинате размалывали тысячи тонн жмыха, или дуранды, как это еще называли. Сложность заключалась и в том, что для этого пришлось переделывать оборудование, приспосабливая его для нехарактерных операций.
Нынешние сложности связаны совсем с другими обстоятельствами. Под вопросом — само существование мельничного комбината. Последние годы «Невская мельница» считается убыточным предприятием из-за роста цен и конкуренции со стороны других регионов. Между тем, это единственное в Петербурге во всем Северо-Западном Федеральном округе предприятие, производящее ржаную муку.
В 2004 г. правительство города заявило, что не позволит менять хозяев и профиль комбината.
Между тем, среди акционеров постоянно происходили некоторые подвижки, акции покупались, перепродавались, в итоге некий холдинг приобрел девять гектаров земли, на котором расположено предприятие. Предполагается выстроить бизнес-центр класса «С» и складские комплексы.
К производству ржаной муки это, кажется, не имеет никакого отношения.
За «Невской мельницей» едва начавшаяся набережная Обводного канала заканчивается у здания послевоенной постройки, в котором сейчас располагается «Технопарк» холдинговой компании «Ленинец».
Ленинский профиль на административном здании мельницы, называвшейся многие годы в его честь; его имя, перешедшее по наследству современному холдингу… Хоть и был вождь мирового пролетариата атеистом, но поговорку «бог троицу любит» вспомнить все же уместно. К профилю и имени прибавим цитату вождя: «…всей образованной и мыслящей России дорог писатель, страстно ненавидевший произвол и страстно ждавший народного восстания против… самодержавного правительства».
Эти строки посвящены литературному критику Николаю Александровичу Добролюбову. А вспомнить о нем заставляет тот факт, что где-то здесь в середине позапрошлого века стоял небольшой трехоконный домик служителя Александро-Невской лавры, в котором в августе 1853 г. он поселился, впервые приехав в Петербург из Нижнего Новгорода. «Здесь я занимаю пока небольшую, впрочем, чистенькую комнатку, отделенную только перегородками от других двух, что дает мне возможность знакомиться с петербургскими нравами (в низшем, конечно, классе)», — написал он вскоре о своем месте жительства.